Versão em português 中文版本 日本語版
Polish version La version française Versione italiana
Русская версия English version Deutsch Version

За Днепровско-Бугский канал

Когда Пашу Сенчука принимали в комсомол, ему задали вопрос: - Мы очень мало знаем о твоем участии в подпольной работе при панской Польше. Можешь подробнее об этом?

- Пашка Сенчук, учащийся седьмого класса, скромный, но активный в общественной работе, с волнением рассказал: - В тяжелых условиях оказались члены КПЗБ нашей деревни Октябрь… Чаще всего мне давал поручения Григорий Поддубный, а иногда мой дядя Григорий Сенчук. Тогда, конечно, я не знал, что он вожак партийной ячейки нашей деревни. Не знал, что и многие другие сельчане - коммунисты. Я только хорошо понимал, что эти люди ведут борьбу против польской оккупации и несправедливости… Это мне было по душе, и я часто передавал книги, непонятные мне записки или слова в устной форме. Вот и все, ничего особого не делал, - заключил Сенчук. Пашу приняли в комсомол, а вскоре избрали секретарем комсомольской организации Октябрьской семилетней школы.

Деревня Октябрь, что в двадцати километрах от Кобрина, до войны относилась к Антопольскому району. Утром 22 июня со своими друзьями пришел в Октябрьский сельский совет. Председатель исполкома Василий Голодюк давал какие-то распоряжения. Увидев ребят, быстро собрал работников сельсовета и вместе решили обсудить, как быть, что делать. Вокруг слышалась канонада орудий, рев самолетов. Отходили советские войска…

В Октябре, как и в других деревнях, жили бывшие красноармейцы. Одни нанялись в работники к зажиточным хозяевам, другие приспособились к женщинам, третьи залечивали раны у добрых людей. С помощью местной антифашистской патриотической группы, особенно благодаря активной работе Дмитрия Борисюка и Григория Сенчука, окруженцы готовились к борьбе.

В деревнях появились листовки, написанные от руки, призывавшие население оккупированной территории к борьбе с немецкими захватчиками. В это же время немцы начали вылавливать вылавливать красноармейцев и отправлять в лагеря для военнопленных. Многие из них влились в патриотическое подполье. Но отдельные окруженцы, пригревшись у крестьян, не ахотели а не торопились иметь с ним дело. Тогда организаторы партизанских групп решили спровоцировать их. Составили и передали им листовку, под которой поставили подпись «Сталин». В ней были и такие слова: «... за предательство Родины, дезертирство, уклонение от борьбы с немецкими ок купантами - расстрел». Это отрезвило приспособленцев. Они установили связь с местными подпольщиками и стали вливаться в создаваемые организации сопротивления.

Когда Григорий Сенчук скрывался в деревне Турная у своей тети Ирины Павловны Карпук, однажды к нему зашел с незнакомым человеком Дмитрий Борисюк, руководивший подпольем еще в буржуазной Польше.

-Это твой двоюродный брат Борис Лукашук, будьте знакомы, - представил Ворисюк. - Приехал к родственникам в отпуск, а тут война. Вот и остался в своей деревне…

В Турной, к которой вплотную примыкал густой лес, под руководством Лукашука в начале 1942 года была создана группа партизан. Состояла она в основном из местного населения. Были в ней и красноармейцы-окруженцы. К ним в один из мартовских дней и присоединились с оружием в руках патриоты из Октября Григорий Сенчук, Павел Сенчук, Георгий Давидюк, Степан Козловский, Владимир Мартынов, Иван Худяков и еще человек шесть бывших бойцов КраснойАрмии.

Деревню Октябрь немецкие власти взяли под особое наблюдение. Почти ежедневно то с западной, то с южной стороны в ней появлялись немцы и полицаи. Они окружали дома патриотов, глумились над их семьями угрожали расстрелом. О действиях попольщиков кое-что знал вернувшийся в Октябрь бывший осадник Анатолий Берестовский. Он лично с полицейскими охотился за местными жителями Иваном Гузюком (Ивановым), Григорием Конником, Николаем Леонюком и Владимиром Мартыновым, Помещику со своими приспешниками удалось арестовать Григория Конника. Его отправили на допросы в Кобрин, а через неделю привезли в деревню полуживого…, чтобы выдал своих товарищей и показал место захоронения брата Берестовского, бывшего помещика, убитого ранее за свою жестокость к местному населению. Григорий не выполнил требования карателей, и Анатолий Берестовский убил Конника.

На счету помещика уже были и другие жертвы. Октябрьские патриоты решили убрать ярого врага советской власти. Много ночей провели в засаде, чтобы поймать его. Наконец удалось взять Берестовского и расстрелять. Партизанской группе Бориса Лукашука тесно стало в больших Турнянских лесах. Он встретился с Николаем Шишом, командиром партизанской группы, действовавшей по - соседству в Грушевских лесах. Оба руководителя решили пока не объединяться, но договорились, что группа Лукашука перейдет за Днепровско-Бугский канал, туда, где по данным Иванова (Ивана Гузюка) из Октября, тоже есть партизаны. Гузюк уже несколько раз пересекал территорию Антопольского района и оказался хорошим проводником. Он вел своих друзей в район Галицких болот. По пути турнянские партизаны зашли к связному Каленику Ярощику, который рассказал им, каким образом выйти на группу Литвинчука.

В начале апреля 1942 года более двадцати партизан из Турнянских лесов расположились в кошаре Кондрата Литвинчука в урочище Дубровки в четырех километрах от Галика. Здесь слились воедино местные и прибывшие партизаны во главе с Лукашуком. Их стало более сорока человек…

НИКОЛАЙ ТИМОФЕЕВИЧ ШИШ

В октябре 1941 года Николай Шиш оказался в своей родной деревне Худлин Антопольского района. Здесь жила его семья, отец, братья.  Николай Шиш уже имел значительный опыт подпольной работы. Он со своим старшим братом Андреем, членом КПЗБ, односельчанами боролся против властей буржуазной Польши за свободу и независимость своего народа. Режим Пилсудского преследовал его. Брат Шиша Андрей Тимофеевич был предан провокатором и арестован. Ему удалось вырваться из рук польской полиции, переправиться через границу в Советский Союз и таким образом избежать расправы.

Николай Шиш по поручению коммунистического подполья не раз переходил польско-советскую границу, выполняя важные задания Коммунистической партии Западной Белоруссии. Перед призывом в польскую армию он взял однажды с собой пятнадцатилетнего своего родственника Лёню Шиша, что подготовить из него курьера. Границу они перешли успешно. Их встретили советские пограничники. Николай всю дорогу обращал внимание Лёни на попутные деревни, приметы, с мощью которых можно было ориентироваться в дороге. И шло время, когда Лёня сам, как челнок, сновал через границу с ценными данными. Темной осенней ночью он опять приблизился к границе с документами военного значения, передан ными ему Николаем Шишем, который служил в то время в польской армии. На кордоне было тихо. Казалось, все вокруг предполагало успешный переход. Но какая-то невидимая тень тянулась за ним. Лёня притаился, рассматривая в темноте исхоженную им тропу. И только двинулся, прибавив шаг трусцой, его перехватили жолнежи-пограничники. Бежать было некуда. Леонид Шиш не успел уничтожить государственной важности сведения. Лёню изо дня в день подвергали жестоким пыткам. И когда довели до полного изнеможения, он не выдержал садистских пыток, признался, назвал четырех участников подполья, которых знал и имел с ними связь. В числе были Николай Тимофеевич Шиш, родной дядя Лёни Николай Петрович Кунях, Иван Павлович Козакевич, и, сам, Леонид Павлович Шиш. Польские власти жестоко обошлись со всеми ими. Военный трибунал приговорил Николая Куняха к расстрелу, как военнослужащего польской армии, Ивана Козакевича - к смертной казни через повешение, Николая Шиша также, как военнослужащего - к расстрелу, а Леонида Шиша, как подростка, заточили в тюрьму на пять лет жестокого режима.

8 августа 1940 года Николай Тимофеевич Шиш напишет в своей автобиографии, которая хранилась в архиве УВД Волынского облисполкома Украинской ССР: «В 1931 году меня польские власти взяли в армию, в которой я прослужил до 7 июня 1932 года, то есть до дня, в котором меня арестовали. После девятидневного следствия меня польский военный суд приговорил к смертной казни, которая впоследствии через президента заменена на 15-летнее тюремное заключение. В тюрьме сидел в городах Грудзендз, Вронки, Равич и в Кельцком воеводстве в тюрьме города Святого Креста. Из последней тюрьмы с наступлением польско-немецкой войны под конвоем вместе с другими заключенными пригнали в Ковель, где из тюрьмы был освобожден Красной Армией дня 21 сентября 1939 года. По освобождении сразу вступил в рабоче-крестьянскую гвардию, с которой перечислен в рабоче-крестьянскую милицию».

Подпольные партийные организации КПЗБ, трудящиеся Западной Белоруссии развернули движение в защиту патриотов-подполыциков. На митингах и демонстрациях они требовали отмены суровых приговоров. Однако спастись посчастливилось только Шишу - смертная казнь ему была заменена на двадцать лет тюрьмы. Двоих - Николая Куняха и Ивана Козакевича - дифензива успела казнить. Семь лет был в заточении Николай Тимофеевич, четыре года из них сидел в одиночке. Но и здесь он находил занятие, изучал иностранные языки. Овладел польским, немецким, чешским и, конечно же, белорусским и русским языками. Он писал письма своим родственникам и даже получал их от брата Андрея из Советского Союза, куда он бежал от преследования дефензивы. «До 1937 года, - писал Николай Тимофеевич в автобиографии, Андрей мне в тюрьму писал письма и присылал книги. В последнем письме, написанном, кажется, в месяце июле 1937 года, он сообщал, что имеет намерение выехать в Мадрид (как видно, имел желание вступить в международную красную бригаду, борющуюся на стороне республиканцев против фашистов), с тех пор не имел от него ни одного письма и в настоящее время не знаю, где он находится и вообще жив ли».

Освободительная миссия Красной Армии в сентябре 1939 года открыла перед Николаем Шишом новую жизнь.
Никто из подпольщиков не корил Лёню Шиша. До конца своей жизни он остался верным делу, за которое боролся…

19 февраля 1988 года из Центрального архива ЦК ПОРП сообщили: «Согласно документам архива ЦК ПОРП, фонд ППК, номер 606/1932, Шиш Николай Тимофеевич, год и место рождения 12.03.1910, Худлин, гмина Городец Кобринского уезда был кавалеристом второго кавалерийского полка в Старогарде. Обвинен в шпионаже, был приговорен военно-полевым судом при военном суде ДОК, номер УШ в Грудзиондзу 16.06.1932 года к расстрелу. Президент Польской Республики решением от 16.07.1932 года заменил смертный приговор на 15 лет тяжелой тюрьмы и удаление из армии».

Характер Шиша мужал, закалялся и в сложные годы подполья и тюремного заключения и в мирное время на ответственной работе в административных органах, и в первые месяцы войны с фашизмом. Вернувшись в свой отчий дом в октябре 1941 года, Шиш прежде всего встретился с бывшим членом КПЗБ Иваном Ивановичем Шишом, а через него - со старыми друзьями, проживающими в окружающих населенных пунктах. Николай Тимофеевич узнал через своих товарищей, что на Демидовщинских хуторах залечивает раны в семье Попроцких советский военный летчик Дмитрий Удовиков. Не откладывая, навестил его. Познакомился с другими «окруженцами». Николай рассказал им об обращении советского правительства по организации партизанского движения в тылу германских войск, обрисовал задуманный им план организации партизанской борьбы. Николай Шиш и Дмитрий Удовиков договорились о совместных действиях.

Вокруг них стали консолидироваться местные люди, советские активисты, красноармейцы, оказавшиеся в тылу врага, бежавшие из немецкого плена. Уже в октябре 1941 года в Грушевских лесах Антопольщины возникла группа партизан во главе с Николаем Шишом. Первоначально в эту группу пошли Дмитрий Удовиков, Филипп Поплавский, Иван Швороб, Софья Попроцкая, Алексей Новичук, Роман Сенчук, Вера Вышинская, Мария Мотуз и другие. Связным группы был еще совсем юный племянник Николая Тимофеевича Петя Шиш.

Дмитрий Карпович Удовиков, военный летчик истребительной авиации, был подбит в воздушном бою в небе Кобрина в первые дни войны. Тяжело раненого его подобрали немцы и поместили в лагерь военнопленных. Удовиков пришел в себя, когда его внесли на носилках в «госпиталь», открытый временно в здании Кобринской средней школы. Это был «госпиталь» смертников. В нем размещали только тяжелораненых красноармейцев, на выздоровление которых никто не рассчитывал.

Санитарками здесь работали местные женщины. Они сочувствовали раненым и как могли облегчали их страдания. Санитарки Кугач Люба и Тася (так запомнились их имена Дмитрию Удовикову) узнали, что летчика зовут Митей и что он лейтенант, летчик-истребитель.

-Куда несете меня, девушки? - обратился Удовиков к санитаркам, посматривая по сторонам и не соображая, что задумали они.

-Лежи, лежи. Не двигайся. Так надо. И прикрыли его тело одеялом.

-Мое отсутствие обнаружат немцы, и вы, девушки, погорите.

-Пожалел волк кобылу - оставил хвост да гриву, - отшутилась одна из них.

-Мы уже все продумали. Вместо тебя на кровать уложили умершего военнопленного. Немцы в лицо тебя не знают, стало быть, изучать «твой труп» вряд ли будут. Тем более, что ежедневно из этих адских помещений выносят десятки умерших.

Девушки поместили Удовикова в госпитале для легкораненых военнопленных. В госпитале работала Галина Гарбузова, которая с Петром Василенко и девушками-санитарками спасла жизни многим советским воинам. С помощью патриоток и был вынесен из «госпиталя» Удовиков.

Митю немного выходили девчата, он мог уже подняться и слегка двигаться. Ему дали костыли, паренек ожил. Однако недолго длилось его пребывание в Кобрине. Через некоторое время его увезли в лагерь для советских военнопленных в Бресте. С первых же дней Дмитрия Удовикова не покидала мысль о побеге. Надо было познакомиться с ребятами, выбрать наиболее смелых и надежных из них, изучить обстановку, обследовать колючую проволоку вокруг лагеря, найти в ней уязвимые места и готовить себя, друзей к побегу.

Голод, антисанитария, отсутствие средств лечения ослабили организм. Раны заживали плохо. Удовиков, живой и веселый по натуре человек, поддерживал себя, подбадривал товарищей шутками-прибаутками, входил в доверие военнопленных. Вскоре он приобрел всеобщее уважение. С ним советовались, обменивались мыслями. И таким образом он создал группу для побега.

Немецкие охранники по-садистски издевались над военнопленными. Кормили их баландой, и то не ежедневно, а раз в два-три дня. Пленные были доведены до такой степени, что на пригорках раскапывали могильники павших лошадей и ели мясо дохлятины. Разразились болезни. В сутки умирало несколько сотен военнопленных. Еле успевали зарывать их. А охрана лагеря продолжала свирепствовать.

Возле столовой, если можно было так назвать ее, скопилось несколько десятков пленных. Немец из охраны отрезал ножом ломтики хлеба и бросал их в песок под ноги изголодавшихся узников. Дойдя до отчаяния, некоторые из них, потеряв самообладание, бросались наземь, хватая кусочки хлеба. Немцы тешились, роготали во все горло, избивая пленных резиновой дубинкой.

Дмитрий Удовиков не удержался, глядя на эту позорную процедуру, унижавшую достоинство живых людей, выскочил из толпы и оказался возле немца. Садист в очередной раз пренебрежительно бросил кусочек хлеба. Парень раздвинул вширь руки с костылями и крикнул: «Ни шагу вперед!». Он наступил ногой на ломоть и размял его. Надзиратель насторожился и еще раз бросил хлеб в песок. Митя опять раздавил его. Это психологически подействовало и на военнопленных. А немец все продолжал свое занятие. Удовиков же смешивал ломти хлеба с землей. Красноармейцы продвинулись вперед, как бы наступая на оголтелых фашистов. Немец с остатком хлеба отступил и пошагал к столовой. Вернувшись, он вложил в руки Удовикова целую буханку хлеба, наверное, за смелость.

Этим решительным поступком летчик-истребитель еще больше привлек внимание военнопленных. Он вселял им уверенность, призывал не поддаваться слабостям, достойно нести звание красноармейца, искать пути к выходу из положения…

Ночью 18 августа 1941 года, когда узники лагеря начали отходить ко сну, пятерка Удовикова уже пробиралась по слабо освещенной территории к колючему проволочному ограждению. Подползли по-пластунски, притаились. Дмитрий Удовиков приподнял костылем проволоку, которую несколько дней назад его друзья надломали и замаскировали, и шепотом скомандовал: «Давай». Ребята один за другим поползли через подготовленный проход и выбрались наружу. Но примерно через полкилометра группа натолкнулась на вторую стенку проволоки. Охраны здесь не было, и ее преодолели без происшествий.

-Спокойно, ребята, мы на свободе, - радуясь, произнес Удовиков. - А теперь за мной. Не отставайте. Хотя сам бежал костылях.

Поддерживая друг друга, пятерка оказалась уже в нескольких километрах от лагеря. Путь дальше лежал на Антополь. Шли по Мухавцу, по Днепро - Бугу… Когда Дмитрий Удовиков поправился, его познакомили с местными активистами… Затем он связался с сельчанами…, которые уже действовали в окрестных Грушевских лесах в партизанской группе Николая Тимофеевича Шиша, и Удовиков стал искать удобный случай, чтобы познакомиться с ним. Встреча состоялась неожиданно. Николай Шиш по рассказам друзей знал о замыслах Удовикова и пришел к нему сам.

Приближалась зима. Группа еще не была готова уйти своим полным составом в лес. Надо было окрепнуть, лучше вооружиться, расширить связи с патриотами других деревень и «окруженцами», по-настоящему подготовиться к партизанской борьбе. Уже под конец 1941 года патриоты выходили на боевые задания. Шиш и Удовиков часто появлялись на хуторах и в деревнях, встречались с подпольщиками, связными, другими патриотами, желавшими связать свою судьбу с партизанами. Всю зиму Николай Тимофеевич и Дмитрий Карпович формировали в населенных пунктах и вокруг них партизанские группы, готовили вместе с местными активистами советской власти новых бойцов, изучали положение в немецких гарнизонах и полицейских участках. И как только зима стала уступать весне, действовавшие в подполье патриоты присоединились к группе Шиша и ушли в лес…

В феврале-марте 1942 года сформировалась группа Василия Тихомирова, Григория Кузнецова, Василия Мелюшина.

Как сложилась она? 145-й стрелковый полк 202-й особой дивизии, в котором служил Василий Тихомиров, стоял у самой польской границы на стыке Брестской и Белостокской областей. 20 июня на партийном собрании его, комсорга роты, принимали кандидатом в члены Коммунистической партии. Батальонное партсобрание, которое планировалось на второй день, должно было окончательно решить вопрос приема Васи в кандидаты. Но этого не произошло.

Рано утром, когда только начал обозначаться восход солнца, предрассветную тишину нарушили выстрелы… Завязался бой с немцами. Рота отступала... Рядом с Васей Тихомировым разорвался снаряд. Он потерял сознание, а когда пришел в себя, оказалось, что контужен, ничего не слышит, говорить не может, одна нога обмотана тряпьем…

…Раненых положили на грузовой автомобиль и повезли, в нескольких километрах от Минска фашисты обстреляли машину, окружили ее.

...Ночью прибыли автомашины с прицепами, в них погрузили всех пленных. Колонна машин двинулась на Запад. Василий и Алексей Голубев, с которым вместе призывались в армию, сидели в кузове рядом, выжидали удобного случая. И такой случай подвернулся. Друзья переглянулись и прыгнули за борт. Раздались выстрелы. Ногу Тихомирова обожгло выше колена, он упал, притворился убитым. Машина притормозила. Немцы не стали подходить к убитому, и колонна двинулась дальше. Алексея не было видно. Набравшись сил, Василий пополз в ржаное поле, но потерял ориентир, не мог сообразить, где находится. Настала ночь, он уснул. Разбудил Тихомирова толчок в плечо. Над ним склонился мужчина… Это был Иван Абрамчук из Кустовичских хуторов. Его семья и выходила бывшего бойца Красной Армии.

Вначале Тихомиров укрывался у Абрамчуков, потом его определили к семье Ольги Семеновны Гаврилюк, дом которой стоял недалеко от деревни Осовец Кобринского района. Через Абрамчуков, Ольгу Гаврилюк и других Василий Тихомиров наладил связь с местными патриотами и бежавшими из плена красноармейцами. Тихомиров близко познакомился в Кустовичах с «окруженцами» капитаном И. Барановым, В. П. Мелюшиным, Г. С. Кузнецовым, местными активистами, комсомольцами П. В. Костылюком, Н. В. Вальским, А, И. Голодюком, Г. С. Германюком, С. М. Мариневичем.

Развернулась активная политическая работа среди молодежи. Часто собирались собрания, сходы, вечеринки. На них Василий Тихомиров, Иван Баранов, Василий Мелюшин, Григорий Кузнецов развеивали ложь немецкой пропаганды о крахе советской власти. Они вели работу с молодыми людьми, которые вступили в полицию, не разобравшись в сложной ситуации. Петр Костылюк привел однажды трех парней - Ивана Залищука, Владимира Никонюка, Иосифа Торгуна, которые только что по повестке были вызваны немецкими властями и зачислены в полицейские формирования.

- Эти хлопцы - наши, советские, - сказал Петр Костылюк, - служить фашистам не хотят и не будут, желают идти с нами. Василий Тихомиров и его товарищи не знали искусства подпольной работы. Сходы молодежи, по сути, проводили открыто.

Участники собраний, не осторожничая, рассказывали людям, о чем ведут разговор на вечеринках. Они не замечали, что за ними следят глаза предателя, писаря местной управы. Немецким властям стало известно о сборах, о развертывающемся подполье в Кустовичах.

В один из зимних дней в деревню внезапно нагрянули фашисты и схватили капитана Баранова, а также комсомольцев Костылюка, Вальского, Голодюка, Германюка, Мариневича. Тихомиров жил на хуторе и избежал ареста. Целый месяц пытали фашисты комсомольцев в застенках Кобринской тюрьмы, но никто из них не выдал своих друзей. Всех их расстреляли.
Василий Тихомиров укрепил свою подпольную группу новыми преданными людьми, провел большую работу по оснащению их оружием. Затем увел своих единомышленников в лес. Он знал о действиях небольших партизанских групп в Турнянских и Грушевских лесах. В начале апреля 1942 года группа влилась в состав партизан Шиша.

ПОБЕГ

Партизанская группа Николая Тимофеевича Шиша наладила связь с советскими военнопленными Кобринского лагеря. При наступлении весны сорок второго они готовили побег. Миша Герасимов в последний раз проанализировал со своими друзьями тщательно разработанный план выхода из лагеря. Красноармейцы с нетерпением и большим волнением ждали сумерек.

Михаил Герасимов и Саша Кирьянов служили в 46-м отдельном саперном батальоне 55-й стрелковой дивизии. Переправляя отступающие войска через водную преграду, они и не заметили, как остались в окружении и попали в плен. Михаил - старшина роты, Саша - красноармеец. Оба попали в лагерь для военнопленных, разбитый у реки Свислочь возле самого Минска. Здесь они познакомились и надолго скрестили свои судьбы. Немцы формировали колонну военнопленных для отправки из лагеря. Куда повезут, в какую сторону, никто не знал.

-Держись меня, - велел Герасимов Саше Кирьянову.

А когда погрузили на одну машину, они прижались друг к другу и молча думали каждый по-своему, но об одном и том же: как вырваться из когтей фашистов.

…. Это был Кобринский лагерь советских военнопленных, который размещался на территории бывшего военного городка вблизи Московской шоссейной дороги. В одном отсеке барака с Герасимовым и Кирьяновым оказалось еще тринадцать человек. С ними переносили тяготы жестокой лагерной жизни, делились мыслями, стали соратниками. Старшим все они признали Михаила Герасимова, ближайшими помощниками - Александра Темкина и Александра Кирьянова. Вместе с Анатолием Кузнецовым, Александром Тихомировым, Сергеем Кокиным, Николаем Назаровым, Борисом Каплуновым, Владимиром Эглитом и другими, фамилии которых не установлены, они решили готовить побег.

Когда наступили сильные морозы 1941-го и в бараках стало невыносимо холодно, участились болезни, немцы выделяли группы военнопленных на разборку разбитых снарядами деревянных домов для отопления помещений. На чердаке полуразваленного дома на территории лагеря Саша Темкин расчищал завал. И вдруг перед ним открылся пулемет. Он глазам своим не поверил, припрятал его, а вечером рассказал Герасимову о находке. Михаил обрадовался, посоветовал хорошо замаскировать пулемет, а Кирьянову поручил осмотреть его на предмет пригодности. Пулемет оказался системы Дегтярева, который устанавливали на советских танках. Он был исправный, но без дисков и патронов. Саша Кирьянов разобрал его и по частям постепенно перенес с Темкиным вместе с дровами в помещение, где жили. Герасимов предложил внимательно обшарить полуразваленный дом, в котором нашли пулемет, поискать патроны и диски. Было найдено два диска, сотни патронов. В свалке обнаружили еще и винтовку. Оказалось, в этом доме накануне войны размещались мастерские по ремонту оружия.

В один из декабрьских дней старший по бараку в звании старшины обнаружил спрятанный пулемет. Он приказал немедленно выбросить его из помещения, иначе обещал заявить немцам. Красноармейцы вынуждены были что-то делать. По одному они выходили в уборную, по частям выносили оружие, мотали разобранные пулемет и винтовку мешковиной и утопили в вонючей смеси.

Пришла весна 1942 года. Военнопленные вытащили из уборной пулемет и винтовку, извлекли из других тайников восемь гранат, пистолет, которые приобрели за зиму, и перепрятали в подготовленное надежное место. Последний раз тщательно обсудили план побега, распределили обязанности.

- Ребята, - почти шепотом обратился Герасимов к своим товарищам. - Все у нас готово. Наступит глухая ночь - пойдем на прорыв. Когда лагерем овладела сравнительная тишина и темень заволокла колючую проволоку, красноармейцы приступили к действиям. Одна группа направилась прямо на часового, как бы отвлекая его от ворот внутрь лагеря. Вторая - по-пластунски по одному пробиралась к цели, чтобы зайти часовому с тыла и проникнуть к воротам. Лихо и быстро сняли обманутого часового - и все пятнадцать человек оказались за воротами, вне лагеря. Собрав все силы, красноармейцы устремились в безопасные места и вскоре укрылись в небольшом смешанном лесочке, который переходил в болото. Когда убедились, что их никто не преследует, все остановились, отдышались и стали от радости и счастья обнимать друг друга.

Под утро группа прибыла на Демидовщинско-Адринские хутора, на которых проживали Вера Вышинская и Софья Попроцкая, имевшие связь с партизанами…

С наступлением темноты Шиш и Удовиков увели группу Герасимова в расположение партизан. Михаил Герасимов стал выполнять функции помощника командира пока еще небольшие отряда в сорок человек, название которому дали имя Чапаева.

ЛУЧШЕ СМЕРТЬ, ЧЕМ ПЛЕН

Партизанский отряд Шиша, постоянно пополнявшийся местными патриотами, бежавшими из плена красноармейцами, окруженцами, разрушал телефонную связь противника, разбирал и сжигал мосты на шоссейных дорогах и трактах, разбил молокосборные и маслобойные пункты в Зелове, Детковичах, Кустовичах и других деревнях, а 1 апреля 1942 года разогнал полицейский участок в Будах на Антопольщине.

Активные действия народных мстителей вызвали тревогу у фашистов, Враг не дремал и развернул массированные удары по партизанам. 24 апреля немецким карателям удалось окружить в Детковичском лесу около тридцати партизан во главе с их командиром Николаем Тимофеевичем Шишом и его помощником Михаилом Ивановичем Герасимовым.

Небольшой отряд Шиша базировался в Грушевских лесах. Немцы выявили место расположения партизан и начали готовиться к облаве. В районе Детковичских и Грушевских лесов они сконцентрировали несколько сотен жандармов и полицейских. Партизанская разведка доложила о скоплении противника в крупных населенных пунктах и на перекрестках дорог, о передвижении сил противника.

- Что будем делать? - обратился к своим партизанам Шиш. - Судя по всему, фашисты хотят расправиться с нами именно здесь, где мы находимся. Поэтому предлагаю сегодня ночью сняться всем отрядом, разбиться на две группы и двигаться в сторону Московской шоссейной дороги. Возможно этим самым удастся ввести в заблуждение противника, который предполагает, что будем уходить в сторону Днепровско-Бугского канала, в более глухие места. Партизаны поддержали Шиша. В ночь с 23 на 24 апреля часть отряда отошла в Детковичский лес и расположилась на отдых на кладбище. Вражеская разведка засекла партизан, и фашисты рано утром обложили кладбище.

Партизаны не растерялись и заняли круговую оборону в небольшом кладбищенском лесочке, напоминавшем остров. Выбрали выгодные позиции в ложбинах, за крупными деревьями, пнями, и кто чем мог окапывались. Шиш приказал беречь патроны, первый залп по наступающему противнику дать по его команде, использовав все виды оружия, чтобы дружным огнем ошеломить карателей и создать впечатление, что в лесу сконцентрированы крупные силы хорошо вооруженных партизан.

И действительно, когда немцы и полицаи начали приближаться, заработал пулемет Саши Кирьянова. Дружно грянули залпы из винтовок. Фашисты начали пятиться назад, покинув перед лесом убитых и раненых, но продолжали стрелять. Понесли потери и партизаны: погиб Николай Назаров, два партизана получили ранения.

После передышки фашисты перестроились и пошли во вторую атаку. Она началась почти одновременно по всему кольцу блокады. На сей раз впереди атакующих шли немецкие офицеры и жандармы, которые пытались воодушевить своим примером полицейских. Каратели шли рассеявшись, делали перебежки, подбирались все ближе и ближе к лесочку, одновременно ведя беспорядочный огонь.

Залегшие партизаны стреляли редко, но прицельно, поближе подпуская фашистов. Метким огнем Николай Тимофеевич уже сразил одного офицера. То тут, то там падали атакующие полицаи . Шиш во весь голос стал отдавать ложные команды, чтобы ввести в заблуждение противника, создать впечатление, что на кладбище закрепились большие силы партизан. Он кричал: по три гранаты к бою! Станковые пулеметы перебросить на левый фланг! Первому взводу приготовиться к атаке! Второму и третьему выдвинуться на, левый фланг! Четвертому и пятому выводам выйти вперед по правому флангу, остальным взводам сконцентрировать огонь по центру...

Николай Шиш затих, обдумывая, что дальше сказать. В это время подключился Герасимов: „Слушай мою команду! Огонь! Ура-а-а!" И опять партизаны под крики „ура" дружно ударили по фашистам: один залп, второй, третий, застрочил пулемет. Разгорелся бой не на жизнь, а на смерть двадцати восьми партизан против многократно превосходящих вражеских сил.

Кольцо вокруг кладбища все сжималось. Фашисты тоже кричали во весь голос: „Сдавайтесь, нас много, все равно уничтожим!" Но командир отряда Шиш, его помощник Герасимов, подбадривали своих бойцов.

- Ребята! Драться до последнего патрона. Лучше смерть, чем плен. И ни один народный мститель не дрогнул. Погибло еще три партизана. Бой принял такой самоотверженный характер, что партизаны в очередной раз заставили фашистов дрогнуть. Вечером их подразделения отошли от лесочка, но держали под контролем всю обороняемую территорию. Партизанские разведчики нащупали неохраняемые участки, тихонько вышли из окружения и ускользнули в сторону деревни Залесье.


Назавтра утром немцы и полицаи подогнали танк, перестроили свои ряды и бросились на кладбищенский лес. Но лес уже был пустой. Лишь могилы наспех захороненных партизан напоминали о мужестве и стойкости советских патриотов. Противник в этом бою потерял несколько десятков человек, из поля боя вывез около 70 раненых

Большие потери понесли и народные мстители. Смертью храбрых погибли в этом неравном бою Владимир Тихомиров, Николай Назаров, Павел Ковальчук, Георгий Белювин, Иван Дывинец, Сергей Баранов, Петр Зеновьев, Сергей Секирбеков, Николай Тихончук. Когда горстка партизан обсуждала ситуацию Детковичсхого боя, командир Николай Шиш сказал:

-Молодцы, ребята, сражались как богатыри. Ну, а ты, Сергей Кокин, заслуживаешь особой похвалы. Ты - герой из героев. Проявил большую смекалку и находчивость, под шквальным огнем сделал шесть вылазок к убитым немцам и полицаям и вынес двенадцать винтовок, двадцать три гранаты и почти полторы тысячи патронов. Храбро сражались Степан Жокин, Владимир Эглит, Борис Каплунов. Одним словом, каждый из нас дрался как подобает большевикам! А тем, кто героически - погиб, - слава им вечная, покой и наша сердечная благодарность.

После обеда, который помогли устроить Жора Богачук и другие связные из Демидовщинских хуторов, расслабившись от вчерашнего боя, партизаны прилегли на привале. Николай Тимофеевич Шиш тихонько затянул свою любимую песню…

Николай Шиш подал команду собираться в поход. Чтобы запутать свои следы, и враг не смог обнаружить партизан, надо было перейти большое болото, кое-где переходящее в перелески, и разместить свою группу на заросшем калиной и мелким березняком островке.

Народные мстители двинулись в путь. Каждый из них перебирал в памяти детали прошедшего боя, который предвещал им смерть, а они вот уже дружно продолжают идти по новым неизведанным дорогам в тылу врага. Через день партизаны разделились на несколько групп и вышли на очередное боевое задание. На московской шоссейной дороге они порезали телефонную связь. Группа под руководством Дмитрия Удовикова разбила маслобойни в городском поселке Антополь и деревне Зёлово. Молокоперерабатывающие пункты уничтожили в Детковичах и Городце группы Николая Шиша и Михаила Герасимова…

Отряд Шиша готовился к переходу за Днепро-Буг. Там, за каналом - огромные болотные просторы и бескрайние леса. К тому же там, за Днепро-Бугом, действуют партизаны, в том числе ранее ушедшая группа во главе с Борисом Лукашуком из деревни Турная.

- Когда мы договаривались с ним о переходе его группы за канал, - советовался Шиш с Герасимовым и Удовиковым, - то условились, что после пополнения своих рядов новыми людьми и оружием объединимся и двинемся к линии фронта на восток.

Итак, партизанский отряд Николая Шиша, насчитывавший уже около пятидесяти человек, оставлял свои родные места. Разведчики во главе с Удовиковым прощупывали путь. В районе деревни Осиповичи на хуторе у самого Днепровско-Бугского канала они встретились со связным Галицкой группы партизан Калеником Ярощиком - местным портным. Он рассказал, что в районе Галика дислоцируется партизанская группа, а на пути, у самой деревни Ямник, стоит на барже небольшой немецкий гарнизон, охраняет работу по подъему многоковшового экскаватора, затопленного партизанами недели две назад. Экскаватор перегородил канал и остановил судоходство. Чтобы ускорить работу, в гарнизон прибыли офицеры.

- Что из себя представляет этот охранный гарнизон? - спросил Удовиков.

-В гарнизоне два станковых пулемета «Максим», один ручной пулемет, 15 немцев и 15 рабочих поляков. Все они вооружены. Данные точные.

ГИБЕЛЬ КОМАНДИРА

По каналу сновали немецкие суда, перебрасывая с запада на восток и обратно карательные подразделения фашистов, а чаще всего перевозившие грузы, необходимые „новым властям". Партизаны, дислоцировавшиеся за Галиком в урочище Дубровки, круглосуточно несли вахту и наблюдение за каналом. Ее командир Борис Лукашук решил блокировать канал.

Против деревни Ямник остановился многоковшовый экскаватор. Об этом доложил Лукашуку Андриян Литвинчук.
-Экскаватор нетрудно затопить, - сказал он, - как лучше это сделать, поможем мой брат Петя, который знает устройство плавучего экскаватора, брат ведь и матрос, и экскаваторщик.

Несколько партизан во главе с Григорием Сенчуком в сопровождении Андрияна и Петра Литвинчуков появились возле плавучего экскаватора. Вместе с рабочими они подтянули его тросами так, что он стал почти поперек канала. Нашли люки, открыли их и через несколько часов плавучий экскаватор сел на дно, перегородив водную трассу. Канал остался парализованным. Движение судов прекратилось. Немцы торопились возобновить навигацию: поставили небольшую хорошо вооруженную охрану, привезли сюда вооруженных рабочих-поляков и стали вести работы по подъему экскаватора.

-Охрану надо разбить и не дать немцам возможности восстановить движение по каналу, - предложил партизанский командир Андрияну Литвинчуку. - Надо провести разведку, узнать, сколько немцев охраняет экскаватор, какое у них оружие, укрепления - засечь все точки.

Провести разведку было поручено брату Андрияна - Петру, который хорошо владел польским языком. Нагрузив на воз бидоны с молоком, сметаной и тазиками масла, только что взятыми партизанами на Воловельском маслопункте, Петр Литвинчук отправился в дорогу. Немецкая охрана стояла в трех километрах от Галика, и Петр быстро оказался перед нею.

- Куда едешь? Что везешь? - на ломаном польском языке спросил немец, стоявший на посту.

-Масло, млеко везу на Антопольский маслозавод. Наш староста собрал для вас, немцев.

-Я, я, гут, гут!

Петр сообразил, что можно подкупить гитлеровцев, и охотно предложил им „снять пробу". Они не заставили себя упрашивать: быстро обступили повозку и не отошли от нее, пока не насытились. Петя пытался о чем-то говорить с немцами, но главное внимание обращал на боевые точки врага, а затем попросил разрешения отправиться в дорогу. По пути заехал к поляку Александру Наркевичу, дом которого стоял на хуторе у самого канала. У него он получил дополнительную информацию об охране и подался к старому другу семьи Литвинчуков Каленику Яковлевичу Ярощику, проживавшему на Осиповичских хуторах, поделился с ним осведомленностью о гарнизоне, отдал ему молоко, сметану, масло и с пустой посудой отправился обратно. Доложил о гарнизоне своему командиру Лукашуку.

Партизаны Галицкой группы готовились разбить охрану экскаватора. В это время и двигался отряд Шиша из Грушевских лесов за Днепро-Буг. Дмитрий Удовиков рассказал Шишу о встрече со связным Ярощиком и о данных, которыми он располагал.

Николай Тимофеевич, взвесив обстановку, предложил Удовикову и Герасимову разбить немецкую охрану на барже. Они поддержали дерзкий замысел командира и начали обсуждать, как лучше подтянуть свои силы в район баржи.

-По данным связного на южном берегу канала установлены два станковых пулемета в хорошо оборудованных блиндажах, соединенных траншеями. Впереди - чистое болото и небольшой грудок-островок. За болотом - деревня Ямник.

С северной стороны канала - тоже болото и большой бугор, под прикрытием которого можно подойти к самому каналу. Немцев и оборонительных укреплений на этой стороне нет.

-Поэтому, первое, на что следует рассчитывать, - рассуждал Шиш, - внезапность нападения. Второе, для этой операции выделить сорок человек, разделив их на две части. Под прикрытием темноты отделения Григория Кузнецова и Михаила Борзова переправить на левую сторону канала. Два отделения, которые возглавят Александр Темкин и Сергей Иванов, сосредоточат огонь на пулеметных гнездах, захватят их, затем с обеих сторон стремительная атака - и немцам конец. Командовать боем буду я, если не возражаете.

С планом нападения ознакомили командиров отделений. Группу Кузнецова и Борзова, вел к барже местный осиповичский парень Василий Сидорчик. Немцы только что расстреляли его мать и двоюродных братьев…

- Еще попомнят меня эти негодяи, - заявил Василий в своей деревне во всеуслышание и ушел в окрестные болота к партизанам. Вот и ведет он бойцов Шиша на разгром охранного гарнизона. С наступлением темноты обе группы одновременно вышли на боевое задание. Первая во главе с Кузнецовым и Борзовым около двадцати человек переправилась на пароме через Днепро-Буг и направилась к исходному рубежу по северной стороне канала. Цель этой группы - отвлечь фашистов от главного направления удара партизан, открыть огонь с северной стороны канала, дав возможность южной группе во главе с Шишем незаметно приблизиться к пулеметном гнездам. Однако отделения Кузнецова и Борзова задержались на переправе через канал и опоздали открыть огонь по барже с северной его стороны.

Немцы заметили партизан, приближавшихся по южной стороне канала. В небе взмыли ракеты - стало светло, как днем. Фашисты открыли ураганный огонь. Главная группа нападения Шиша оказалась в невыгодном положении - на узкой пятидесятиметровой полоске суши между каналом и болотом. Пули прижали партизан к земле, многие из них оказались ранеными в первые же минуты боя. Неожиданная ситуация нарушила план внезапного нападения на баржу. К счастью, по барже и в тыл немецким пулеметчикам в это время с северной стороны канала открыли огонь отделения Кузнецова и Борзова. Гитлеровцы замешкались, не поняв, почему стреляют по ним с тыла. А в группе Шиша застрочил пулемет. Началась отчаянная перестрелка.

У наступавшей группы партизан было четыре пулемета и 35 винтовок. Немцы хорошо поняли, что окружены и гибель их неминуема, если из Антополя и Дрогичина не будет оказана помощь. Одну за другой они пускали в небо ракеты, просили о помощи. Но прицельный огонь отделений Кузнецова и Борзова с северней стороны канала, а его вели они с расстояния в пятьдесят - сто метров, так прижал фашистов, что у них начало складываться безвыходное положение.

Хотя в группе немцев, отбивавшихся из баржи, непрерывно строчил пулемет в сторону партизан и были пущены в ход ручные гранаты, все же они не могли отбить атак народных мстителей, бросились по трапу на южный берег канала к окопам и траншеям, где сидели и отбивались их пулеметчики. Выскакивавшие на трап немцы тут же падали в воду, сраженные пулями партизан.

Успешный исход боя затрудняла ровная, без кустов и леса, местность на подступах к барже. Она хорошо простреливалась фашистами. Партизанам очень трудно было подползти к самим траншеям. Да и ударная сила наступавших ослабела из-за того, что появилось много раненых.

Пули густо впивались в холмик, за которым залег пулеметчик Закир Хашимов, поднимали пыль. Засыпало песком глаза партизана. Он протирал их, но все равно ничего не видел и не мог вести прицельный огонь по врагу. Это заметил Сергей Иванов, подполз к нему, выхватил из его рук пулемет и направил огонь на пулеметные гнезда фашистов. В это же время усилили перестрелку по окопам бойцы, находившиеся за бугром, во втором эшелоне. Воспользовавшись усилением огня, группа Николая Шиша подползла к траншеям.

Отделение Александра Темкйна, прижавшись к самому валу канала, оказалось в более выгодном положении - строчивший из баржи пулемет не доставал бойцов. Пули шли над головами. Их защищала невысокая насыпь.

… Бойцы Шиша и Темкина бросились в атаку на траншеи и буквально за несколько минут смяли фашистов. Пуля задела Михаила Герасимова. Василий Тихомиров схватил захваченный станковый пулемет и повернул его в сторону баржи. Нажал на гашетку, но выстрелов не последовало. Пулемёт оказался поврежденным. Немцы, оборонявшиеся на барже, поняли, что траншеи захвачены, и стали бросать на берег гранаты. Одна из них оглушила и ранила Тихомирова.

Бой продолжался несколько часов. Стало светать. Легкий туман окутал -местность, что было на руку партизанам. Командир отряда Николай Тимофеевич Шиш, использовав сложившуюся обстановку, подал команду: „Вперед! За Родину! В атаку на баржу!" И с возгласом „ура!" партизаны бросились на баржу. Одним из первых ворвался на нее Николай Шиш со своим адъютантом Степаном Жокиным. Фашисты в основном были уничтожены. Шиш и Жокин стали заглядывать через разбитые окна в каюты. Притаившийся офицер выстрелил из пистолета. Пуля попала прямо в висок Николая Тимофеевича. Падающего командира подхватили партизаны, а адъютант Жокин бросился в каюту, чтобы уничтожить офицера. Но и его сразила фашистская пуля. Из двух запертых изнутри кают немцы продолжали отстреливаться. Несколько партизан навалились на дверь и сорвали ее с петель. Один из фашистов сделал попытку отстреливаться, но тут же был сражен. Двух офицеров разоружили и взяли в плен. Бой окончился. Баржу зажгли. Захватили два станковых пулемета „Максим", один ручной пулемет, тринадцать винтовок, много гранат и патронов, запасы пищи. Но все же один фашист во время штурма баржи сумел незаметно прыгнуть в воду и под баржей просидеть до ухода партизан.

Немец вылез из воды, всматриваясь в хвост колонны партизан, которая двигалась по бечевнику канала в сторону деревни Галик. Еще раз осмотрелся вокруг и побрел напрямую через болотце в деревню Ямник. Объяснив кое-как жителям, что остался один в живых, попросил отвезти его на полицейский участок. Так и сделали ямничане, чем в будущем и спасли себя от кары. Они знали, что гитлеровское командование издало приказ об уничтожении каждых пятидесяти-ста местных жителей за одного убитого немца.

Командование партизанским отрядом принял на себя помощник Михаил Герасимов. Народные мстители изрядно устали, но быстро перенесли на подводы двух убитых и восемь раненых, а также оружие, боеприпасы, провизию, захваченные у немцев, и ушли по каналу на восток. В результате боя уничтожено было семь немецких офицеров, а всего тринадцать немцев.

Партизаны быстро шагали по валу канала. Надо было как можно скорее и дальше уйти от этих мест, они знали, что фашисты немедленно направят карательный отряд в погоню. Но не только это тревожило их. Всеобщую печаль наложила на них гибель любимого всеми командира Николая Шиша и партизана Степана Жокина.

…В Званце, в самом начале леса, решили похоронить своих погибших товарищей. Справа от дороги на невысокой горке красовались стройные и привлекательные молодые дубки… Перед ними раскрылась панорама Днепро-Буга.

Два мертвых тела положили у вырытой могилы. По левую сторону от них стояли под охраной два пленных офицера. Слово взял Герасимов. „Дорогие товарищи, боевые друзья! Мы потеряли в схватке с фашистами своих верных и любимых товарищей, нашего прекрасного, смелого командира Николая Тимофеевича Шиша и бойца-партизана Степана Архиповича Жокина. Так отомстим проклятым оккупантам за их смерть, за поруганную нашу землю! Пусть тебе, Николай Тимофеевич, и тебе Степан Жокин, пухом будет земля наша родная! Мы вас не подведем!"

Выстроившись вокруг могилы, партизаны молча слушали навечно запомнившиеся слова. Запомнившиеся. Ибо это по сути была клятва их перед лицом своего командира, с которым прощались навсегда. На грудь погибших положили вышедший из строя ручной пулемет, а над могилой устроили из дубовых веток пятиконечную звезду. Двух немецких офицеров расстреляли, прикрыли землей.

Партизаны торопились. Дорога предстояла тяжелая. У них было много раненых. Вокруг простирались глубокие, бескрайние болота. Званец на их фоне выделялся со всех сторон, Как остров среди океана. Несмотря на мучительную усталость, руководство отряда решило с ходу двигаться в большие Сваринские леса. Партизан вел по болотным тропам Андриян Андриянович Литвинчук, который отлично знал местность. Наконец на одном из островов между Званцем и Сваринью отряд остановился на отдых. Здесь и состоялась, встреча двух небольших партизанских отрядов - Шиша и галицкой заканальной группы партизан во главе с Лукашуком. В первой насчитывалось свыше пятидесяти человек, во второй - сорок. Партизаны перемешались, познакомились между собой и единым потоком двинулись вглубь болот и больших лесов.

Когда партизаны облюбовали себе место для стоянки, через связных поступило сообщение, что с руководством отряда хочет встретиться Паталах - командир еще одной группы партизан, активно действовавшей в окрестных лесах Сварини. Встреча состоялась в отряде Герасимова. Петр Павлович Паталах - старшина по званию, комсомолец, подтянутый, четкий в выражениях, исключительно энергичный, - по душе пришелся Герасимову, Удовикову и Лукашуку.

Он рассказал о том, что в конце мая 1942 года к ним присоединилась группа Василия Никитовича Семенова, состоявшая из пятнадцати человек. На ее счету уже было несколько дерзких операций. 27 июня 1942 года состоялось объединение трех групп партизан Михаила Ивановича Герасимова, Бориса Константиновича Лукашука и Петра Павловича Паталаха. Это произошло в сосновом лесу возле Белоозерского канала. Объединенному отряду присвоили имя Н. Т. Шиша.

После объединения изменилась и структура управления. В отряде было уже 136 человек, он имел три взвода по три отделения в каждом, хозвзвод, отделение разведки, медслужбу. Командиром отряда избрали комсомольца Михаила Герасимова, ему было всего 23 года, уроженец города Валдая, Ленинградской области; комиссаром отряда избрали Бориса Константиновича Лукашука 1901-года рождения, кандидата в члены ВКП(б), старшего сержанта, уроженца деревни Турная Кобринского района Брестской области; заместителем командира отряда стал Петр Павлович Паталах, двадцати четырех лет, старшина, член ВЛКСМ, уроженец села Н. Васильевка Н. Николаевского сельсовета Троицкого района Чкаловской области; начальником штаба отряда - Дмитрий Карпович Удовиков, 1917 года рождения, член ВЛКСМ, лейтенант-летчик, уроженец города Харькова…

КАНОНАДА НА ЖЕЛЕЗНОДОРОЖНЫХ КОММУНИКАЦИЯХ

…Во время „рельсовой войны" десятки диверсионных групп на территории Кобринского, Антопольского, Березовского, Дрогичинского, Ивановского, Пинского районов атаковали железные дороги, доты и дзоты врага, которые располагались вдоль путей. Они разрушали мосты, водокачки, стрелки, семафоры, телефонную связь.

Особенно активно действовала диверсионная группа Павла Васильевича Сенчука, подорвавшая семь эшелонов противника. Павел Сенчук - один из первых партизан. Участвовал во многих боях, которые вел отряд имени Шиша, прекрасно знал местность и людей, имел много друзей и товарищей, которые жили в окрестных деревнях и оказывали ему неоценимую помощь. Люди знали его как жителя деревни Октябрь, в которой родился он и жид. Его группа неожиданно появлялась на железных и шоссейных дорогах не только ночью, но часто и днем.

Когда еще отряд имени Шиша находился в Лунинецком районе, его руководство решило направить в район Антополя и Кобрина хорошо вооруженную группу для проведения диверсий на железных и шоссейных дорогах Брест-Москва, Брест-Пинск. В состав группы вошли Юрий Героев (командир), Павел Сенчук (заместитель), Иван Никонюк родом из деревни Воротыничи, Леонид Нецветаев (Архангельский), Константин Воронежский (фамилия неизвестна), три поляка Чесик, Казик, Владек Базылевский.

Диверсионная группа, вооруженная автоматами, двумя пулеметами, прибыла в Грушевский-Гандыборский лес Антопольщины еще в апреле 1943 года. С этого времени и началась ее боевая деятельность на железных и шоссейных дорогах. Три месяца спустя командование бригады отозвало из группы Юрия Героева в связи с назначением его комиссаром отряда имени Кутузова. Командиром диверсионной группы стал Павел Сенчук. Население Шеметовки, Дубовой, Иловска, Детковичей, Темры знало его как Пашку-подрывника.

Мины в большинстве своем закладывал сам Сенчук. Сноровистые его руки искусно выполняли эту операцию. Он не допускал брака и неряшливости, ибо это грозило смертью, быстро и уверенно работал со взрывными устройствами. Вначале, как он намного позже напишет в своих воспоминаниях, взрывчатку клали между шпалами, а капсюль-взрыватель - на рельс, и получалось неплохо. Но немцы усилили охрану. Идя по полотну, освещали рельсы фонариками и снимали капсюли и мины. Кроме того, эшелоны стали ходить на малых скоростях. Каждый паровоз толкал впереди две-три площадки. Немиы все же не всегда обнаруживали капсюли и взрыв происходил под впереди идущими платформами. Паровоз резко тормозил и останавливал состав. Такой случай произошел на участке Городец-Антополь, когда группа минеров Сенчука применила старый метод взрыва.
После этого случая партизаны быстро освоили новый способ минирования. Начали ставить мины с батарейками по принципу электрозамыкания, то есть оставляли на поверхности два торчащих металлических усика, над которыми толкаемые передние площадки проходили, а паровоз, поскольку у него посадка ниже, дотрагивался до усов, и происходил взрыв. Таким образом в сентябре 43-го пущен под откос эшелон на участке Камень - Липово. Но самым надежным был сопособ, который впервые применила группа на прогоне Липники-Снитово в конце сентября. Сенчук пробрался поближе к дороге, тщательно укрылся и стал ожидать появления поезда. Остальные бойиы расположились так, чтобы прикрыть минера в случае, если его обнаружат немцы. Когда эшелон приблизился, Сенчук юркнул на железнодорожное полотно, мигом подложил под рельс мину, скатился с насыпи и бросился бежать к своей группе. Охрана заметила партизана, открыла огонь. Но пулеметчики заставили немцев замолчать. Произошел взрыв. Эшелон пошел под откос…

ПАРТИЗАНСКАЯ БРИГАДА ИМЕНИ МОЛОТОВА

…Действовавшие в районе Днепровско-Бугского канала партизанские отряды имени Лазо, имени Суворова, имени Кутузова, подчиненные межрайштабу, «весной 1943 года наносили ощутимые удары по вражеским коммуникациям и мелким гарнизонам, но у них не было еще достаточного единства в действиях».

Чтобы устранить этот недостаток, было решено преобразовать межрайштаб в бригаду. 20 апреля 1943 года приказом по Пинскому соединению четыре отряда: имени Лазо, имени Суворова, имени Кутузова – объединены в партизанскую бригаду имени Молотова, командиром которой назначен Михаил Иванович Герасимов, командовавший ранее отрядом имени Шиша, комиссаром - Федор Семенович Куньков, начальником штаба - Михаил Леонтьевич Проходский.

Командиром отряда имени Шиша приказом по бригаде от 4 июня 1943 года назначен заместитель Герасимова Николай Михайлович Попов, заместителем комотряда – командир второй роты Юрий Николаевич Самаркин…

Литвинчук, В. А. За Днепровско-Бугский канал. Николай Тимофеевич Шиш. Побег. Лучше смерть, чем плен. Гибель командира. Канонада на железнодорожных коммуникациях. Партизанская бригада имени Молотова / А. В. Литвинчук // Там, за Днепро-Бугом / А. В. Литвинчук. – Брест : ОАО «Брестская типография», 2008. – С. 60 - 64; 64 – 76; 76 -79; 87 – 92; 92–103; 241–243; 286–288. О боевых подвигах партизан отряда имени Шиша, действовавшего и на территории Кобринского района. Отряд впоследствии получил имя своего первого командира, геройски погибшего Николая Тимофеевича Шиша, уроженца д. Худлин.

Популярные материалы



Названия статей

Поиск по сайту

Наши партнеры

Познай Кобрин