Versão em português 中文版本 日本語版
Polish version La version française Versione italiana
Русская версия English version Deutsch Version

К 500-летию села Стригово

История села Стригово и стриговской Симеоновской церкви Кобринского района.

Впервые в письменных источниках имение Стригово упоминается в 1513 г. А в 1747 году здесь же упоминается усадьба иезуитского коллегиума. Кто именно его здесь обустроил неизвестно, но о иезуитах известно следующее. В Бресте в 1616 г впервые была открыта миссия иезуитов. Главной задачей иезуитов было восстановление пошатнувшегося могущества католицизма.

Иезуиты – главный католический монашеский орден. Основан в 1534 году во Франции. Принципы – строгая централизация, повиновение младших старшим, абсолютный авторитет главы ордена. Преданность католической церкви.

На наших землях иезуитский орден столкнулся с мощной конкуренцией со стороны протестантов, униатов и православных. Для завоевания доверия местного населения при монастырях иезуитов открывали бесплатные школы, аптеки и больницы для всех желающих и нуждающихся. Строительство монастырей велось на частные пожертвования короля магнатов, шляхты. Деятельность коллегиума (закрытое среднее учебное заведение) привлекала к себе известных деятелей культуры и науки того времени.

Истории известны несколько иезуитских коллегиумов. Брестский – известен мыслителем Казимиром Лыщинским (родом из д. Лыщицы (Брестского района). В Пинском иезуитском коллегиуме преподавал Андрей Боболя (был убит украинскими казаками в 1657 г. за миссионерскую деятельность во время русско-польской войны 1654 -1667 гг.)

Однако в 1773 г. Ватикан на время распустил этот монашеский орден. Возможно поэтому в 1774 г. по дарственной грамоте короля Польши и BKЛ Станислава Понятовского усадьба уже принадлежала некоему Ю. Чижу. С 1795 г. Стригово в составе Российской империи. Село Стригово известно в истории еще и тем, что в августе 1812 г. возле села егерский полк русской армии вел бои с наполеоновской кавалерией.

В 1962 г. в честь 150-летия победы над наполеоновскими войсками (1812 г.) поднялась стела-памятник, в самом центре д. Стригово, у дороги на г. Кобрин. К сожалению, не на братской могиле. Никто не считал тогда погибших: ни русские, ни французы. И не хоронила их похоронная команда. Скорее всего, местное население закопало в землю убитых там, где они и погибли. Судьба раненых не известна. О госпитале тогда не упоминалось.

Из письменных источников 1886 г. село уже центр волости, 73 двора почти 700 жителей. В селе построена и действует церковь, школа, питейное заведение (корчма), волостное управление, магазин. Крестьяне владеют 737 десятинами земли. Это порядка 10 га на семью, по современным меркам. Не плохо! В 1897 году упоминается усадьба рода Пузын, в которой проживает 107 жителей. Да и в селе уже 118 домов, и больше 800 человек жителей. Прибавилось еще Народное училище, где обучалось порядка 70 учащихся (мальчиков и девочек). В 1905 году в селе было уже более тысячи жителей.
С августа-сентября 1915 года Стригово как и другие селения нашего края, оккупировано кайзеровцами. Часть жителей уехала (под примусом) в беженство, вглубь России. Часть осталась. Пахали землю, платили налоги, уже Германии (кормили кайзеровцев).

Но по Рижскому мирному договору с 1921 г. Стригово в составе Польши, иначе Второй Речи Посполитой. Дворов не изменилось, а вот жителей стало два раза меньше: не все вернулись с беженства и войн. Вернулись в свое поместье и владельцы усадьбы Стригово – из рода Пузын.

История фамилии Пузына
Пузына – литовско- (поним. белорусско) польский род из рода Рюриковичей. Вероятнее всего происходит от князей Черниговских. На польском «puzon» – «тромбон», или музыкальный инструмент. Пузыной могли называть ещё или музыканта, либо человека, изготавливающего музыкальные инструменты. В местном говоре «пузан» означает озеро, заросшее мхом, трясиной. В этом случае прозвище указывает на особенности места жительства предков. Вероятно и то, что фамилия произошла от диалекта «пузан» – человек с большим животом или рыба с большим животом, непотрошеная.

Интересен герб рода Пузын
Это щит, пересеченный узким серебряным поясом. В верхней червленой части серебристый всадник, скачущий влево на серебряном коне, поражающий копьем чёрного дракона. В нижней части щита крепостные ворота, увенчанные рассечённым серебряным крестом. Герб украшен мантией, подбитой горностаем и бахромой и увенчан княжеской короной.

Первое письменное упоминание предков Пузын относится к 1514 г. Имеется грамота короля Сигизмунда на братьев Василия и Тимофея и людей Новогрудского повета, двора Мостовского (ныне г. Мосты, Гродненской обл.). Некто Михаил Пузына в 1718 г. основал в Гвоздецке мужской бернардинский монастырь. А в 1724 году был послом польского короля Августа II к русскому царю Петру I. Некто Юзеф Пузына был генерал-адъютантом последнего короля Речи Посполитой Станислава Понятовского. Некто ещё Михаил Пузына в 1827 г. был минским уездным предводителем дворянства.


История храма
Деревянная церковь в селе Стригово, впервые упоминаемая в письменных источниках в 1808 году, построена на средства помещика Ластовского. Там было братство и школа. И осветили храм в честь преподобного святого Симеона Столпника, жившего и проявившего чудеса спасения где-то в конце XI столетия. Стриговская церковь, согласно инвентаря 1896 года, носила название Свято-Симеоновской. На фото, сделанном уже после последней войны, церковь тоже деревянная. (Не исключено, что она за свои полтора столетия ремонтировалась и перестраивалась).

Церковь на высоком фундаменте, рядом с бойкой дорогой на Кобрин, двукупольная, с серебристого цвета куполами и золочеными крестами, со звонницей с несколькими колоколами. Крыша двускатная, из жести, которую часто перекрашивали кипяченым, льняным маслом, чтобы меньше ржавела. Церковь внутри была покрашена голубой краской. Прицерковная территория (централь) была огорожена красивыми белыми кирпичными столбами и деревянными пролетами. Стояли скамейки под высокими столетними деревьями. Летом было много цветов.

Сегодняшние старожилы помнят некоторые из икон, украшавших стриговский храм, многие из них принадлежат кисти местного художника-богомаза, писавшего иконы ещё в начале XX столетия, по фамилии Харитон Мизюк. Самая большая и старинная – «Симеона Столпника». Не менее интересны: «Святителя Николая», «Матери Божьей с младенцем», «Покрова Богородицы», икона «Усекновение главы святого Иоанна Крестителя», «Тайная вечеря». Было старинное 1780 года издание Евангелия, в металлической оправе.

Очень интересна история паникадила (большой подвесной люстры). Еще за «польским часом» несколько стриговских ездили на заработки в США. И вернулись назад не только с деньгами, но и с большой красивой люстрой для церкви. И отдали ее в дар храму. На добрую память.

На церковной территории возле храма, (так называемой централи) нашло вечный покой не одно поколение местных стриговских священников, надеясь на вечный покой. Кто под каменным изваянием, кто под простым холмиком. Много местных не вернулось из беженства (1915-1918 гг.). Кто вернулся, в память о пропавших в вихре Первой мировой и гражданской, поставили небольшие памятники, с именами. Ставили их на той же централи.

Польские власти не препятствовали службе в православном храме Стригово. Наоборот, еще свидетели того времени говорят как пани «учительки» водили на молебен учащихся школы. А каждый понедельник приходил в школу православный священник и проводил урок Закона Божия. Не тронули церковь ни наполеоновские солдаты, ни кайзеровцы в Первую мировую, ни фашисты, ни партизаны в Великую Отечественную войну. Хотя где-то в году 1915-16 гг. кайзеровские солдаты сняли со звонницы колокола и отправили их в Германию.

Беда случилась даже не в «хрущевскую оттепель», а в недалекие «брежневские». Живы еще многие очевидцы той трагедии. А дело было так. Летом 1962 г. в Стригово, к Свято-Симеоновскому храму приехали пятеро уполномоченных Кобринского райисполкома, во главе с неким Бурячковым. Пригласили местное руководство во главе с председателем с/совета Галиной Исааковной Засновой. Сбили замки со Свято-Симеоновсной церкви и, подогнав колхозную машину с водителем Заяц Иваном, начали грузить иконы, утварь, книги... Вроде все отвезли в соседнюю Тевельскую церковь. Как оказалось не всё.

Когда в Стригово в 2003 г. построили новую церковь, из Тевлей забрали десяток икон, книги, плащаницу. (Но то дареное храму паникадило осталось в Тевелъском храме). И местные начали возвращать в храм лампадки, чашу, иконы и иконки, книги. Правда, неизвестно куда девалось Евангелие в металлической оправе (хотя местные предполагают куда оно девалось). Затерялось где-то и второе, паникадило и многое другое.Поди, разбери что было, и что у кого? Описи тогда никто не сделал. Отдавали все по принуждению, возвращали по совести...

Еще в начале осени 1962 г. местные власти распорядились в храме сделать школьный спортзал. В октябре поселили в храм солдат, приехавших помогать колхозу в уборке свеклы. А поздней осенью 1975 г. случился пожар. Говорят, солдаты так раскалили печку в храме, что загорелся чердак. И было это днем 7 ноября 1975 г. Приехали пожарные. Но храм не спасли.
А через какой-то десяток лет местный колхоз на месте сгоревшего храма (как бы и места другого не было!) построили здание конторы колхоза, клуб, почту и новый спортзал (как раз над алтарем старого храма). Люди и теперь и тогда выражали недовольство тем, что новая стройка велась на старых захоронениях и сгоревшем храме. Правда, останки семьи последнего захороненного там священника забрали родственники из Кобрина. Кости захороненных трёх советских летчиков, разбившихся осенью 1944-го, перенесли в братскую могилу. Надмогильные камни с централи перенесли на кладбище. Но все ли выкопали? Все ли перенесли?
В двухтысячные местный колхоз в какой-то сотне метров от сгоревшего храма начал возводить небольшую церквушку. Уже освятив ее в 2003 г. в Свято-Владимирскую. Почему-то не в Симеоновскую. Версии есть, но я их не озвучиваю.

Жизнь села после Рижского мирного договора 1921 г., по местному «за польским часом»
Если согласно переписи до Первой мировой в селе проживало более тысячи жителей, то по переписи 1921 г. в селе 558 жителей.

В 30-е годы возобновила работу школа. Преподавание велось на польском, а Закон Божий читали на русском; дома говорили на полесском диалекте (украинский с примесью польского, русского, белорусского). Для более взрослой молодежи были вечерние курсы. Да. Клубов и кино тогда в Стригово не было.

Собирались по очереди в больших домах. Игрища устраивали на улице. Говорят, что в каком-то из стриговских домов была небольшая библиотека. Многие привезли книги из России, с беженства. Многие купили в книжных магазинах Кобрина и Бреста (ж/д рядом). Церковную литературу брали в храмах. Иногда давал читать газеты и помещик. Все пахали землю. Благо ее было не мало. Выращивали и продавали скот и лошадей. Молоко носили на сыродельный цех на панскую усадьбу Иоанна Пузыны. Человек тридцать, кроме живших на помещичьем дворе, работали на панской усадьбе.
А теперь несколько слов об усадьбе Иоанна Пузыны. В 1890 г. владения имения составляли порядка 900 га земли. И земли там были богатые. Усадьба располагалась обособленно от деревни, включала каменный дом, парк, водоём, хоздвор. На землях имения практиковались три севооборота, что отличалось от других имений. Севооборот состоял из 7 полей: пар, удобренный навозом, частично занятый горчицею на зелёный корм, рожь, картофель и морковь, овёс, клевер, озимая пшеница. На землях, на которых не вносилась органика, а применялись минеральные удобрения, использовался севооборот трёхпольный: люпин на удобрение, пшеница, овёс. В имении имелся питомник плодовых деревьев. Скот выращивался только породистый: коровы голландки, свиньи чистокровные йоркширы, овцы соусдоуны. На местком заводе производили швейцарский сыр. На продажу.

И ещё вспомнил один из старожилов, работавший на усадьбе, что не было случая, чтобы ветеринарный работник с усадьбы отказал в ветеринарной помощи крестьянину. За работу у хозяина-помещика последний расплачивался ежедневно. И ещё одно интересное воспоминание очевидцев. Пузыны были католики. По большим праздникам ездили в Кобрин. Но и в помещичьем доме была небольшая часовня с главной иконой «Божьей Матерью Ченстоховской». Там проходили ежедневные молитвы. Хоронились помещики в Кобрине на кладбище – на сегодня возле консервного завода.

Чудотворная икона Богоматери Ченстоховской, называемой «Черной Мадонной»
Икона относится к типу Одигитрии. Выполнена на деревянной панели 122,2см х 82 см. По преданию – написана евангелистом Лукой в I веке н.э. при земной жизни Девы Марии. Одигитрия – главный и самый торжественный тип изображения Богоматери. А из-за тёмного оттенка лика её называют «Черной Мадонной». Икона находится Ясногурском монастырском комплексе отцов паулитов города Ченстохова, Польша.

Монастырь был сооружен в 1382 г. А двумя годами позже князь Владислав Опольчик подарил монастырю средневековую, восходящую к византийской традиции икону чудотворной Божьей Матери с Младенцем. По легенде, из Иерусалима в 328 г. н.э. икону привезли в Константинополь. Как икона оказалась в Польше, истории неизвестно. Город Ченстохово и Ясногурский монастырь – центр религиозного христианского культа и одно из известнейших мест паломничества в Европе (после Лувра во Франции и Фатимы в Португалии). Икона одинаково почитается православными и католиками. Икона Божьей Матери Ченстоховской известна ещё и своим алмазным окладом образа – как уникальным произведением ювелирного искусства.

Ещё есть интересная история со статуей «Божьей Матери Ченстоховской». Стояла она поодаль от Стриговской усадьбы. Представляла собой гипсовое изваяние высотой до двух метров, на высоком постаменте. Матерь Божья держала на левой руке младенца. Сама была облачена в голубую накидку. На голове было белое покрывало. Статуя была окружена липами. И дорожка от усадьбы до статуи была обсажена липами. Под деревьями стояло несколько скамеек. Росли цветы. Всё было ухожено. Иногда на молебен к статуе приезжали и соседи.

Ещё Пузыны с 1908 года владели имением в деревне Именин (недалеко от Стригово). Усадьба включала две конюшни, построенные в 1914 году и большое двухэтажное здание из красного кирпича, построенное в 1901 году. Но почему-то было продано для воинской части, для польских жовнежей. В наше время усадьба благоустроена протестантской общиной Кобрина и используется под детский оздоровительный центр. А вот усадьбе в Стригово был «подготовлен» печальный конец. Наступал 1939 год. Многие помещики, предвидя беду, стали уезжать. Пузыны остались. На свою беду.

Красную армию в сентябре 1939г. стриговцы встречали с любопытством, полевыми цветами и корзинами яблок. Ну, кому ещё не нравились военные! Но смущал вид и коней с подводами, да и самих красноармейцев. Винтовки-мосинки их не внушали доверия. Но в дома пригласили. За стол усадили. Речи повели. А когда солдаты начали говорить о коммуне, о предстоящей войне с Гитлером – приуныли. А когда утром солдаты прихватили с собой сало и самогон, а некоторые и здоровых хозяйских коней взамен на своих доходяг – совсем не по себе стало селянам. Хозяин стриговской усадьбы уехал. Но его где-то перехватили красные и расстреляли. Жена и дети уехать не успели.

Хотя еще в 38-ом, предвидя советскую оккупацию, продавали по дешевке и землю и скот. Но все распродать не успели. Красноармейцы осенью 39-го хозяйку усадьбы арестовали. С детьми посадили на автомашину и увезли в сторону Кобрина.

И о них никто ничего не слышал и не знает. До сих пор. А панское добро стали разбирать. И было что. Даже посуда из серебра и золото, книги, утварь, с/х инвентарь. Скот и лошадей частично забрали советские солдаты, частично раздали местным.

Уже к зиме стали приезжать офицеры, и сами, и с женами, и селиться в панской усадьбе. А весной 40-го стали набирать местную молодежь для строительства аэродрома. В Тевлях новая власть учредила сельский совет. Но в апреле 40-го власть стала искать «врагов народа». Началась депортация в Россию более зажиточных крестьян. С семьями. Со сбором в 24 часа. Под дулом пистолета.

Совсем не до радости стало крестьянам. Но жизнь идет своим чередом. Молодежи на стройке было весело. Шароваркой местное население свозило камни. Их дробили. Выравнивали местность и на цементе и камне ложили аэродромные плиты. Плиты были шестигранки. Длина грани по два метра. За работу платили.

Вот здесь как раз надо рассказать о статуте Матери Божьей Ченстоховской. Как раз случилось так, что статуя не «вписалась» в планы строительства. Мешала расширению аэродрома. Деревья вокруг статуи спилили. Что сожгли на месте, что разобрали на дрова. А к статуе подогнали гусеничный трактор «Сталинец» и столкнули ее в канаву. Есть свидетель, который говорит, что статую Бог уберёг, она не разбилась. Так где-то и лежит в земле.

А 22 сентября 1940 г. на стриговский аэродром приземлились 10 истребителей И- 153. Это был 123 авиаполк десятой смешанной авиадивизии Западного особого округа СССР. Но работы по расширению аэродрома продолжались.

Войну ранним утром 22 июня 1941 г. стриговцы встретили с неожиданностью. Взрывы на аэродроме вначале приняли за грозу. Но потом увидели пожар. Пылали истребители. Один все же вылетел, но был сбит. А тут к обеду через деревню начала проезжать громада фашистов: танки, автомобили, мотоциклы. Шли не останавливаясь. Шли на Кобрин. А утром следующего дня местный народ помчался на аэродром. Зрелище не из приятных. Трупы убитых. Искореженный и обгоревший металл самолетов. Начался грабеж. Брали все. И было чего. Особо продовольственные склады. Немцы на аэродром вернулись через какую-то неделю. Начали его достраивать своими силами. Туда не раз приземлялись уже немецкие истребители.

Фашисты наездами бывали в Стригово. Но больше на лошадях. Иногда квартировались. Люди по-тихому пахали землю, ходили в храм, исправно фашистам платили налог: с/х продукцией. Из денег ходили немецкие рейхсмарки. В усадьбе Пузын поселился бауэр, некто Майзиц. Тоже пахал землю, выращивал зерно и картофель. За деньги ему помогали местные крестьяне.

Партизанщина началась только в 1943 году, а летом 44-го фашисты засобирались домой. Партизаны активизировались. Уехал с немцами, распродав имущество, и бауэр Майзиц.

«А что б немцам не досталось!» – по одной версии сожгли панское имение Пузын партизаны. По второй версии под тем же абсурдным лозунгом сожгли двое местных «люмпенов» из д. Новоселки с фамилиями Шимук и Конон. Ну, а что осталось от пожарища (кирпич и фундамент) по-тихому стали разбирать местные. Мало что сожгли имение, пожар перекинулся и на снопы, сжатые на ячменном поле. Теперь об имении напоминает только заросший пруд и единичные деревья. А 20 июля 1944 года официально Кобринщина была освобождена от фашистов.

Где-то в 50-тые советские солдаты приехали (из Кобрина) и за каких-то две недели разобрали стриговский аэродром. Местных не приглашали. Плиты перевезли на кобринский аэродром. А теперь там стриговское поле. Растет рожь и пшеница. И ничто не напоминает о боевом аэродроме.

И сразу же в августе 44-го советский военный комиссариат начал мобилизацию в Красную армию, кто подходил годом и здоровьем. Сгинули на полях последней войны 30 жителей села Стригово. Погибших партизан и подпольщиков, и мирных жителей в списках не значится. (Книга «Память» Кобринский район.)

А где четверо Пузын? Хозяин, его жена и двое детей? Письменное упоминание об их роде в с. Стригово датировалось 1890 г. Или они не жители села Стригово, Кобринского района? Возможно продолжение этого списка уже в следующей истории. Когда-нибудь. О коллективизации и «добровольном» записывании в колхоз тоже в другой раз. Ещё много живых свидетелей этого периода жизни села Стригово. И свежа их память.

Но об одном печальном событии стоит всё же вспомнить. Войны обошли Стригово пожаром. А вот в мирное время Стригово горело. Некто Бонецкий, пришедший с армии, где-то в 1946-ом, в пьяном угаре совершил поджог своего обидчика. Сгорело восемь домов.

Апрель 2013 г.