Versão em português 中文版本 日本語版
Polish version La version française Versione italiana
Русская версия English version Deutsch Version

Так начиналась война

Разбудил меня тонкий солнечный лучик, проникший через найденное им отверстие в соломенной крыше, душистый аромат свежего сена, разноликие голоса болотных птиц. По приближающемуся рокоту мотора узнаю «кукурузника», нередко залетавшего с кобринского аэродрома. Утро воскресного дня. Отец выгнал скот на пастбище, дав выспаться сыну, только что окончившему шесть классов в Кобрине. Спускаюсь по лесенке, выхожу во двор. Обещая жаркий день, в голубом небе поднималось солнце. Отец почему-то пристально всматривается в сторону Запруд, Пружан.

- Смотри, сынок, не могу понять: кругом небо чистое, а там вроде чёрного облака, как при пожаре. Да и погромыхивает что-то. На грозу не похоже - откуда ей быть. Неужели война? Сбегай в деревню, разузнай. До Кустович два с половиной километра, как и до Запруд. Даю ногам волю. Разноцветье крестьянских полосок - рожь и картофель, лён и пахучая гречиха. Поют в синеве жаворонки, благоухает чудная природа...

В центре Кустович толпа людей перекрыла улицу. С застывшим вниманием слушали выступление Молотова из радиоприёмника, установленного в окне дома кузнеца: сегодня на рассвете, 22 июня 1941 года, Германия напала на Советский Союз по всей границе.

Весть о войне отец воспринял с болью. В первую мировую он воевал с немцами на румынском фронте, которым командовал генерал Маннергейм.

- Сбегай ещё в Запруды. Что там на Варшавском шоссе? - снова посы-лает меня отец на разведку. Прибегаю. В обоих направлениях дорога забита транспортом. Попадают военные со свежими окровавленным бинтами. На обочине - спаренные зенитные пулемёты, звукоулавливатели. Низко пролетел «кукурузник».

Отцовский хутор - естественный наблюдательный пункт: песчаная горка в полукруге топкого болота, отсюда видны Кустовичи, Осовцы, Запруды, Колония, Шеметовка, Смедынь, Подземенье, а в погожий день - поезда у Городца. С пастбища вижу, как несколько бомбардировщиков выстраиваются в цепочку, падают-пикируют над Запрудами, и чёрные столбы земли и пыли поднимаются к небу. Под босыми ногами, словно живая, задрожала земля.

Между хутором и Запрудами - воздушный бой, смертельная схватка. Все вышли из хаты. А тут ещё, у болота, прямо к хутору движется конница, тянут пушки. «Как перебраться через болото?» - спрашивает заскочивший во двор на взмыленном кауром коне старший лейтенант.

- Болото непроходимое, нужно разворачиваться, - отвечает отец.

- Ожидаете прихода немцев? - спросил, окинув взглядом.

-Русские нам свои люди, - отвечал отец, - в беженцах спасали от голода мою семью.

Попросил воды, мать принесла кружку молока. Поблагодарил и на прощанье сказал: «Мы вернёмся, ждите! Обязательно вернёмся!». Я бежал полверсты к гребле, на которую сворачивала колонна. Поднимая пыль, неслись вихрем - открытая местность и воздушный бой.

- Паренёк, воды, - крикнул кавалерист, бросив мне пилотку. Одну, другую набрал с канавы и подал всаднику в промокшей потом гимнастёрке, остаток воды вылил на лицо. «Спасибо, паренёк!» - сказал и умчался.

В песке у майора забуксовал мотоцикл. Хватаю сзади, приподнимаю и всей силой толкаю - мотоцикл пошёл и снова слышу «спасибо!». Смотрю в «хвост» колонны, пока не войдёт в лесок при повороте на Колонию. На Варшавском шоссе - артиллерийская дуэль, пальба, короткие и протяжные пулемётные очереди, взрывы снарядов. Бой постепенно утихает. Разве удержишься? На месте события, в бронемашинах видны лишь головы немцев в глубоких касках. Изредка над колоннами красные полотнища со свастикой - опознавательные знаки для авиации. Мощный поток. Рассматриваю. Наш танк догорает на обочине, погибшие танкисты. Такие же танки в сентябре 39-го встречали мы здесь цветами и ликованием. Хочется плакать.

Перед Пружанским поворотом прямо на дороге ещё один подбитый наш танк. В чёрном комбинезоне танкист повис на люке дымящей башни. На обочине погибший лейтенант в полной форме, видна рукоятка пистолета в кобуре. На месте головы - кровавое пятно: по ней проехала машина. Хотелось взять пистолет, но что-то сдержало. Кучей валяются червонцы.

На Пружанской дороге безлюдно. Слева песчаная горка. От авиабомб несколько свежих глубоких воронок, на дне уже даже вода собралась. Вхожу в прохладный высокий ольховый лесок и, о ужас! - красноармейцы, словно снопы на урожайном поле, десяток или два. Винтовки с примкнутыми штыками, за плечами вещмешки, один развязался, и рассыпались сухари. Никаких ран, не повреждены деревья - мгновенная смерть от взрывной волны.

Никого из населения. Был я мал ростом, босиком, никто не остановил. Потом узнал: по лесной опушке левого берега Мухавца (5 км от Запруд) закрепилась наша оборона. Она была прорвана уже на утро следующего дня. На болоте - птичий переполох. Два немца перескакивают с кочки на кочку. По локти закасаны рукава, рожковые автоматы - наперевес. Входят на хутор. «Сталин капут! Москау капут!» - сияющие лица, повторяют несколько раз. А потом - «матка! куры, яя!, шпик-шпик». В Запрудах стал военный гарнизон, охранно-карательный.

В сторону Кобрина на горизонте какое-то пятно. Расширяется, поднимается и вот уже различается армада самолётов. Сотня, а, возможно, и больше, летят строем, словно под линейку, один к другому. Темнеет от тени, от страшного рёва-скрежета, кажется, расколется и упадёт небо. Страшно!

Выхожу из Кустович - немцы навстречу. Из повозки в бинокль рассматривают окрестность. Убегать поздно, пристрелят. Иду, будь что будет. Поравнялся... Даже не тронули, не остановили.

Иду в деревню. На подходе к ней, справа, во ржи два красноармейца. Ботинки с обмотками, гимнастёрки, ремни сняты, вывернуты карманы, лицом вниз. Ещё сочится кровь с серыми мозгами - одноразовый прицельный выстрел. Днем их видели в деревне.

...Регулярные карательные рейды в Кустовичи. На Покров день, бабье лето, - у деревни расстреляли пятерых, в т. ч. учителя школы. Потом одну семью, потом - ещё 13 человек семьями. Пятерых не-совершеннолетних заманят на Городецкий постерунок, в наручниках доставят в кобринскую тюрьму и на рассвете расстреляют за городом. Никого не выдали, в камере пели советские песни. Из деревушки Смедынь через болото проведут четырёх и расстреляют на рассвете на Кустовичских хуторах − время не сохранило могилу, она под пахотью.

С первого оккупационного дня по деревне густо развешены плакаты: «Ахтунг» - «внимание!». За любое нарушение запрета одно наказание − расстрел. Преодолевая страх смерти, люди собирали и хранили боевое оружие, боеприпасы, выхаживали раненых красноармейцев, давали пищу и приют бежавшим из лагерей, выходящим из окружения.

Просящий повторяющийся стук в окошко. Мать будит отца. Вижу, берёт топор из-под головы, выходит в сени. Узнаёт своих. Входят четверо. Кожаные тужурки. На столе раскладывают карту, компас, что-то уточняют с отцом. Все при оружии. Мать ставит крынку молока, ещё тёплую картошку, отец - кусок сала. Ночевать идут на сеновал, в сарай, убрать лестницу предусмотрительно пожелали гости.

- Михалку, - нашёптывает мать, - уже холодно и сыро. В каморе им будет теплей.

- Я занёс два одеяла, два кожуха, молодые - не замёрзнут, - оправдывается отец.

- Не бери грех на душу - вспомни, как на Тамбовщине в беженцах русские крестьяне спасли наших детей от голодной смерти. Родители жили дружно, были уступчивы. Ночлег из холодного сарая переместили в тёплую камору. Мать постирала им бельё, высушила на печи. На рассвете покормили гостей горячим, дали на дорогу. Прощаясь, старший сказал:

- Мы штабные, у нас военная печать, дадим справку об оказанной помощи - у вас подрастают дети, пригодится.

- Спасибо, дорогие, но в такое время помогают без корысти. А найдут справку - сожгут хутор и нас живьём, - рассудил отец.

- Мы вернёмся с победой. Это мы вам обещаем твёрдо.

Проводив, мать перекрестила их на дорогу. Отец проводил к болоту и указал тропинку для перехода. Собаки не лаяли - их закрывали на ночь.  Западные белорусы после освобождения от польской оккупации в тридцать девятом менее двух лет жили в составе СССР, но сохранили ему верность в годы фашистской оккупации, не став на колени перед лютым врагом.

А. Сущук, ветеран Великой Отечественной войны

Сущук А. Так начиналась война / А. Сущук // Кобрынскі веснік. – 2001. – 5 мая. Начало Великой Отечественной войны на Кобринщине.

Популярные материалы