Versão em português 中文版本 日本語版
Polish version La version française Versione italiana
Русская версия English version Deutsch Version

На земле Прибужской

Так мы установили непосредственную связь с партизанами Брестчины. В числе тех, кто встречал нас, были командир взвода М. Гаджаев, командир отделения разведки И. И. Адаменко, партизаны Г. Орлов, Котов и другие.

Пришедших партизан из отряда имени Щорса возглавлял батальонный комиссар Сергей Егорович Егоров. Он как-то сразу же привлек к себе наше внимание. Невысокий ростом, черные внимательные глаза и быстрый взгляд, на изрядно поношенном пиджаке орден Красной Звезды, которым он, как нам потом стало известно, был удостоен за мужество и героизм, проявленные в боях с белофиннами в 1939-1940 годах.

Сергей Егорович был словоохотливым, душевным человеком, умел поговорить с любым партизаном. В конце апреля обком партии и сопровождавшая его рота встретились в районе Выгоновских озер со всем отрядом имени Щорса. Командовал им лейтенант из далекой Татарии Павел Васильевич Пронягин. Этот в армейской одежде человек с приятной застенчивой улыбкой поначалу показался мне излишне тихим и медлительным. Однако первые впечатления оказались ошибочными. Чем больше узнавали его, тем больше он нам нравился. Спокойный, рассудительный, знающий свое дело командир отряда пришелся всем по душе. Партизаны, давно знавшие его, говорили о нем как о человеке исключительно хладнокровном, отмечали, что хладнокровие не покидало Пронягина и в бою, что он никогда не кланялся ни пулям, ни снарядам. В отряде все любили и уважали Павла Васильевича, видели в нем грамотного, волевого и способного командира. Лейтенант Пронягин успешно осуществил не одну боевую операцию. Не случайно ему было доверено командовать объединенными отрядами, разгромившими в сентябре 1942 года крупный вражеский гарнизон в городском поселке Коссово.

Отряд имени Щорса был самым крупным в области - насчитывал более семисот человек, имел хорошее вооружение. Он и явился па первых порах основной базой подпольного обкома партии.

НА БРЕСТЧИНЕ

Весна 1943 года выдалась ранней. К концу апреля луга покрылись буйной зеленью. В пышный наряд оделись леса. Казалось, сама природа приветствовала нас на земле Брестчины.

Огромный лагерь отряда имени Щорса раскинулся вдоль опушки высоких стройных сосен. Между деревьями ровными рядами выстроились шалаши, сооруженные из коры. В эти нехитрые жилища щорсовцы гостеприимно приняли и нас.
Нам, прибывшим с востока, многое хотелось знать о жизни и боевых делах партизан отряда имени Щорса. Не меньше внимания проявляли и они к нам, о многом расспрашивали.

Сравнивая обстановку в Минской и Полесской областях с обстановкой в Брестской области, мы не могли не отметить, что здесь партизанам пришлось воевать в более сложных условиях. Они поэтому и не задерживались подолгу на одном месте, а вели, как говорится, кочевой образ жизни. Где только не побывал отряд! Дрался он под Ружанами и Телеханами, под Барановичами и Слонимом, под Ивановичами и Пинском. Держал бой и под Старобином. Особенно трудно приходилось партизанам в зимнюю стужу. Если в Минской и Полесской областях отряды были в состоянии расположиться в населенных пунктах, то здесь они все время находились в лесу, потому что не было обширных партизанских зон.

Мне довелось беседовать со многими людьми из отряда имени Щорса. Из их слон узнал, что этот закаленный в сражениях отряд совершил немало крупных боевых операций. Уже тогда я услышал много похвальных слов о таких партизанах, как Иван Серый, Михаил Мерзляков, Иван Мариняка, Александр Журавлев, Андрей Леонтьев, Натан Ликер, Михаил Черных, Мураддин Гаджаев, Копстантнн Казаков, Иван Шмырев, Николай Ваганов, Николай Постнов, Павел Коломийцев, Анатолий Степанов, Иван Терешенков и многих, многих других…

С.Х.Арзуманян

…Подпольный обком партии поставил перед собой задачу укрепить дисциплину в партизанских отрядах, еще выше поднять их боеспособность, добиться дальнейшего развития партизанского движения на Брестчине.

Первым практическим шагом на пути к этой цели была реорганизация отряда имени Щорса. Из него образовали четыре отряда: имени Суворова, имени Буденного, имени Котовского и имени Щорса. Сюда влилась и рота, сопровождавшая обком. Я был оставлен в резерве штаба соединения и выполнял его отдельные поручения.

Рассредоточенные в разных районах области, отряды быстро росли за счет местного населения и вскоре стали крупными боевыми подразделениями.

…Подпольный обком партии и штаб соединения приступили к выполнению своего плана. В первую очередь требовалось узнать, какие силы партизан имеются в_Кобринском, Антопольском, Жабинковском, Брестском, Малоритском, Дивинском, Домачевском районах. На этой обширной территории, по нашим предположениям, вели боевые действия отряды и группы народных мстителей. Но сколько их, какова численность, как они вооружены, никто конкретно сказать не мог. Действовавший в северной части области антифашистский комитет из-за отсутствия радиостанции не мог охватить своим влиянием южные и юго-западные районы…

…Предстояла разведка значительной территории Дивинского, Малоритского, Бресткого, Домачевского, Антопольского, Кобринского и Жабинковского районов…

…В Антопольском районе побывали в отряде имени Жданова, в Кобринском - в отряде имени Чапаева. Памятной оказалась встреча с подрывной группой, которой командовал Константин Мячиков. Этот черноглазый, смахивающий на татарина молодой паренек снискал славу отличного подрывника. Его группа дни и ночи проводила у железной дороги, имела на своем счету более полутора десятков спущенных под откос вражеских эшелонов.

Шли лесными тропами и по открытой местности, через уцелевшие от немецкого разбоя села и хутора. Было много теплых встреч и бесед с людьми. Мужчины и женщины живо интересовались положением на советско-германском фронте, с ужасом рассказывали о зверствах гитлеровцев, со слезами на глазах показывали письма, присланные им родными и близкими из фашистской Германии.

Нельзя было без волнения читать эти короткие весточки измученных в рабской неволе людей. В одном письме, пришедшем из Ганновера, я прочел такие слова: «К нам часто прилетают красные петухи. Сбрасывают яйца». Не трудно было понять смысл этих строк. Они говорили о том, что город Ганновер часто подвергается бомбежке советской авиацией. В этом же письме были и такие слова: «Слышал я, что в наших брестских лесах развелось много волков. Не бойтесь их. Это хорошие, полезные волки». Наш советский юноша, угнанный насильно в Германию, радовался размаху партизанского движения в родных местах, тому, что народ не склонил головы перед фашистскими ордами, взялся за оружие.

Недалеко от деревни Болота Кобринского района еще издали заметили четырех вооруженных автоматами человек. Один из них, в черной кожанке, самый высокий среди всех, заметно прихрамывал, опирался на костыль в правой руке. Это был, как выяснилось потом, командир отряда имени Чернака Сергей Сергеевич Шиканов. В сопровождении товарищей он шел на аэродром Пинского партизанкого соединения, чтобы оттуда вылететь лечиться на Большую землю.
С. С. Шиканов сообщил нам, что его отряд находится в старосельском лесу. За командира остался комиссар Л. П. Зеленин. Беседа наша с Сергеем Сергеевичем была короткой. Постояли минут двадцать и разошлись. О себе он много не рассказывал, мало о чем успели спросить и мы у него. Лишь позднее бывшие однополчане Шиканова поведали мне много примечательного из его трудной биографии военных лет.

Пулеметная рота лейтенанта Шиканова была в числе тех подразделений, которые приняли на себя первый удар немецко-фашистских полчищ. Пулеметчики густо усеяли поле боя неприятельскими трупами, однако и сами понесли большие потери.

Роте было приказано прикрыть отступление наших частей из Бреста, и она, обескровленная, но не утратившая боевого духа, упорно цеплялась за каждый клочок родной земли, стойко отражала натиск врага. Тяжелые бои выдержали бойцы и командиры в районе Красного Двора, в шебринском, бульковском, старосельском лесах. Они попали в окружение, но свой долг выполнили до конца. И тогда лейтенант обратился к бойцам со словами:

- Отныне наша группа объявляется партизанским отрядом. Будем истреблять фашистскую нечисть па Прибужской земле.
Это смелое и вполне оправданное в тех условиях решение было принято в ночь с 27 на 28 июня 1941 года. Без преувеличения можно сказать, что Шиканов стал командиром одного из первых на Брестчине партизанских отрядов…

… Было решено строить аэродром недалеко от деревни Сварынь. Эта местность с запада и востока прикрывалась крупными силами партизан. Чтобы еще более надежно защищать ее от гитлеровцев, Сикорский приказал отрядам имени Щорса и имени Котовского из кореченских лесов передислоцироваться под Дивин…

…Когда наладились регулярные посадки самолетов с Большой земли на наш партизанский аэродром, потребовался специальный человек, который бы отвечал за прием грузов, доставленных из Москвы. Эти обязанности Сикорский возложил на командира комендантского взвода, старейшего партизана отряда имени Котовского Григория Белякова.
Этого стройного, атлетического сложения человека хорошо знали чуть ли не во всех отрядах Брестчины. Он дрался с фашистскими карателями под Ружанами и Березой, Лунинцом и Дрогичином, Брестом и Дивином. И всюду проявлял беспримерную храбрость и отвагу.

Григорий Беляков прекрасно справился с порученным ему делом. Самолеты, прилетавшие с Большой земли, разгружались без промедления, не задерживались на посадочной площадке ни одной лишней минуты.

Итак, Сварыни суждено было стать тем селом, откуда подпольный обком партии и штаб соединения поддерживали постоянную связь с Москвой, с Центральным и Белорусским штабами партизанского движения. Сварынь мы все в шутку стали называть второй Москвой…

Партизанское движение на Брестчине, как и во всех временно оккупированных районах страны, носило поистине интернациональный характер. В нашей бригаде в составе отрядов действовали отдельные взводы и роты польских и чехословацких патриотов. В общей сложности их насчитывалось до трехсот человек.

Мне особенно запомнились боевые дела роты поляков во главе с поручиком Збилютом (Юра). Этот молодой и энергичный человек летом сорок третьего года организовал небольшой партизанский отряд, развернул боевые действия в Жабинковском и Кобринском районах. Юра был хорошо знаком с Василисой Семеновной Селивоник - активной подпольщицей, а потом партизанкой. Встретившись с этой отважной женщиной, он заявил ей:
- Наши люди хотят воевать вместе с вами.

Так небольшой партизанский отряд Збилюта, насчитывавший поначалу 70 человек, стал ротой отряда имени Чернака.
С бывшим командиром роты В. Я. Збилютом я и теперь поддерживаю тесную связь. Войцех Янович - инженер. Живет и работает в городе Вроцлаве.

Осетин, пришедших в отряд имени Чернака, решено было сразу же послать на боевую операцию. Этим преследовались две цели. Первая из них - разгромить полицейский участок в селе Озяты, вторая - проверить, насколько вчерашние легионеры искренни в своем желании воевать на стороне партизан.

Озятский гарнизон состоял примерно из 30 полицаев, вооруженных тремя ручными и одним станковым пулеметом, автоматами и карабинами. Располагался он в школе, здание которой было укреплено мешками с песком. Завязывать открытый бой в непосредственной близости от таких крупных вражеских гарнизонов, как в Кобрине и Жабинке, было рискованно. Надо было действовать хитростью.

В один из летних дней 1943 года 30 партизан, переодетых в немецкую форму, покинули старосельский лес. Они обошли болотами село Озяты, выбрались на дорогу в трех километрах восточнее него, перерезали здесь телефонную линию на столбах, привели себя в порядок и двинулись в село, держа направление к школе. Полицейские поначалу забегали, засуетились, но, видя, что это немецкий взвод, утихомирились… В итоге – 9 полицейских с поднятыми руками. Остальные были убиты. Собрав оружие и боеприпасы, они двинулись из села. Местные жители, наблюдая из укрытий, недоумевали, как это могло случиться, чтобы немцы среди бела дня перебили своих же полицаев?

…Разведка сообщила, что крупные силы немецко-фашистских войск из Бреста, Кобрина. Малориты стягиваются к старосельскому и чернянскому лесам, к северному берегу Днепровско - Бугского канала подошла венгерская дивизия. Она вошла в непосредственное соприкосновение с одной из партизанских бригад Пинского соединения, которой командовал Михаил Герасимов, с отрядами имени Котовского и имени Щорса Бресткого соединения. Участились стычки с неприятелем отрядов имени Фрунзе и имени Чернака под Брестом. В тяжелом положении оказались отряды имени Ворошилова, имени Жукова, действовавшие за железной дорогой Брест - Ковель.

…Фашистская авиация, несмотря на тщательную маскировку, усиленно бомбила наш аэродром и санчасть, многие партизанские отряды. Бомбили воздушные стервятники точно. Ни у кого не вызывало сомнения то, что немецкое командование использует шпионские сведения, полученные от подлого предателя Леонтьева.

Противник занял все прилегающие с севера к Днепровско-Бугскому каналу села. И в их числе Селище, Ляховичи, Кубник, Белин, Адамово, Журавск. От подпольщиков стало известно, что гитлеровцы намереваются форсировать канал и нанести удар в направлении Дивина. Этим ударом неприятель надеялся лишить партизан аэродрома, захватом Дивина сковать, а если удастся, то и уничтожить крупные силы партизан, действовавшие в этом районе. А силы там были действительно немалые. Наряду с бригадой Герасимова и отрядами имени Щорса и имени Котовского под Сварынью стали дислоцироваться прибывшие с востока рейдовые бригады имени Языковича во главе с Василием Афанасьевичем Велигиным и имени Флегонтова под командованием Ивана Васильевича Жохова.

Учтя сложившуюся обстановку, уполномоченный штаба соединения майор П. М. Ковальский отдал приказ отрядам имени Котовского и имени Щорсаг бригаде имени Флегонтова прочно обороняться на южном берегу Днепровско-Бугского канала, не допустить продвижения противника к Дивину.

Вдоль этого водного рубежа на протяжении семи-восьми километров были отрыты окопы, ходы сообщения, во многих местах сооружены дзоты.

Неприятельские войска, имея численное превосходство в живой силе и технике, предприняла несколько настойчивых попыток переправиться на южный берег канала. Но все его попытки разбивались о мужество и стойкость партизан. Отряды держались прочно, несмотря на то, что против вражеской артиллерии, минометов и танков они могли противопоставить только легкое стрелковое вооружение и одну-единствепную противотанковую пушку.

В многодневных боях с партизанами фашистские части понесли значительные потери. Убедившись в том, что им не так-то просто сломить оборону наших бригад и отрядов, они на некоторое время прекратили бесплодные атаки. Настала пора относительного затишья. С той и другой стороны совершались лишь разведывательные вылазки, время от времени возникала перестрелка.

Однако, подтянув дополнительные силы, противник снова всей мощью обрушился на оборонявшихся вдоль канала партизан. В полосе обороны отрядов имени Щорса, имени Котовского и комендантского взвода бригады имени Сталина он форсировал Днепровско-Бугский канал. Вскоре в штаб бригады поступили сведения: отряды имени Котовского, имени Щорса отведены на другой атакованный участок, а комендантский взвод отступил, оставив неприкрытым левый фланг бригады Герасимова.

Узнав об этом, я сразу же отдал приказ командиру отряда имени Фрунзе Канукову готовиться в поход к каналу. Предстояло преодолеть расстояние не менее 50 километров.

Отряд имени Фрунзе справился с поставленной перед ним задачей. Внезапной и решительной атакой противника отбросили за канал, положение было восстановлено.

Несколько позже выяснилось, что отряды имени Котовского и имени Щорса стоят километрах в четырех от Сварыни. В середине февраля положение на Днепровско - Бугском канале вновь стабилизировалось. Два наших отряда и комендантский взвод заняли прежние места обороны. Совместно с бригадой Герасимова они продолжали героически обороняться на канале еще почти месяц. В общей сложности бои на этом водном рубеже длились более двух месяцев.
Отряд имени Фрунзе на канале простоял недели дне. Затем он возвратился в борисовский лес. Я же по долгу службы задержался на несколько дней в штабе бригады, стоявшем под Сварынью, а потом выехал в отряды, дислоцировавшиеся под Брестом. По дороге решил остановиться в селе Повить. В этом большом селе, находящемся под Дивином, партизаны всегда находили теплый прием у местного населения. Мы остановились на отдых у одного священника по фамилии Мороз. Выбор квартиры был не случаен. Мороз активно поддерживал связь с партизанами. К тому же считал, что его квартира находится на меньшем подозрении у наших врагов. Однако оказалось, что я ошибся.

Когда мы договорились со священником о ночлеге, его дочь Людмила заявила:

- Я пойду ночевать к подруге.

Ее словам никто не придал значения. Почему бы и в самом деле не пойти девушке, если их дом занимают посторонние люди.

Примерно через час после того, как Людмила ушла из дома, в Повити появился взвод партизан из отряда имени Чернака. Дочь священника не знала об этом. Командир взвода Иван Губенко, явившись ко мне, доложил, что его бойцы возвращаются с задания. Сообщил также, что с их взводом находится парторг отряда Мария Прошина. Командиру взвода я сказал, чтобы он располагал своих людей на отдых и перед самым рассветом выслал разведку в сторону Дивина.

Рано утром, как и было условлено, Губенко выслал разведчиков в сторону Дивина, но не отъехали они и ста метров от Повити, как наткнулись на вражескую засаду. Разведчики сразу же возвратились. Выслушав их донесение, я тут же поднял группу сопровождавших меня партизан. Мы приготовились к бою.

- Но где же взвод? Какая досада, что я не указал его бойцам определенного места для ночлега!

По дороге, ведущей из Дивина в Повить, послышалась частая ружейно-пулеметная стрельба. В темноте было трудно различить наступавших на Повить людей, но до нас донеслась команда на русском языке:
- Вперед, вперед!

Я приказал своему ординарцу Слукину немедленно скакать на лошади к школе, полагая, что бойцы взвода собрались там. Слукин вскоре возвратился. Доложил:

- Человек 25 вместе с Губенко идут сюда. Где Прошина, неизвестно. Я хорошо понимал, что бандиты (это были украинские националисты), полагая, что партизан небольшая группа, всего несколько человек, задались целью переловить нас живыми. Выхода для нас, по существу, не было. Кругом засады. Надо было только обороняться, отстреливаться до последнего патрона. Для этого и следовало собраться всем вместе. Будем действовать разрозненно - нас быстро перебьют. Боялся и за судьбу парторга.

Я сел на лошадь и вместе с ординарцем под свист пуль помчался к школе. Но Прошиной там не было. Возле здания лишь стояла лошадь, впряженная в повозку. А на повозке, как мне уже было известно от Губенко, находился наш батальонный миномет.

С большим трудом нам удалось вывезти миномет из-под обстрела. Возвратились к дому священника. Туда успели собраться почти все бойцы взвода. Они отчаянно отбивались от наседавших на них с разных сторон бандитов.

По домам, занятым украинскими националистами, наш минометчик открыл огонь. И этот огонь решил исход боя. Бандиты, по-видимому, решили, что к нам на помощь доспели крупные силы партизан, и в беспорядке отступили, бросив убитых и раненых. В числе убитых был командир сотни.

Когда бой закончился, мы на опушке леса метрах в двухстах от школы обнаружили пятерых убитых партизан. Среди них была и Мария Ивановна Прошина. Стало ясно, что с группой бойцов она намеревалась прорваться из окружения. Но это им не удалось. Все они до единого были скошены вражескими пулями.

Чтобы до конца показать, при каких обстоятельствах было совершено нападение на Повить украинскими националистами, необходимо обратиться к фактам, имевшим место значительно позже описываемых событий.

Поздней осенью 1944 года ко мне на квартиру в Брест зашел человек в одежде священника. Я сразу же узнал его. Это был тот самый, хорошо знакомый партизанам священник из Повити. Поздоровавшись, он без всяких, как говорится, предисловий заявил:

- Моя Людмила оказалась предателем. Это она выдала вас в ту ночь, когда вы ночевали у меня. Чувствовалось, что старику трудно было произносить эти слова. Сам он честно помогал партизанам, а его родная дочь втайне от него была связана с бандой националистов. И вот теперь он, отец, говорил об этом.

В том же году по делу Людмилы Мороз у меня состоялась беседа со следователем. Тогда он задал мне такой вопрос:

- Известно ли вам, где была Людмила Мороз в ту ночь, когда вы ночевали у священника?

- Ночевала у подруги.

- Сейчас она вам сама расскажет, где была и что делала...

В кабинет, где мы сидели, ввели находившуюся под следствием Людмилу Мороз. Когда следователь попросил ее повторить показания, она сказала:

- Ни к какой подруге я не пошла тогда, а сразу направилась к скрывавшимся в лесу националистам и сообщила о том, что в нашем доме ночует с несколькими бойцами командир бригады имени Сталина. Националисты считали, что вы уже в их руках. Ваше спасение было в том, что мы не знали о нахождении в Повити многих других бойцов. Лишь после ее слов я по-настоящему понял, какая опасность висела над нами в ту тревожную мартовскую ночь.

Слева направо: М. Кануков – работник штаба имени Сталина, С.Х. Арзуманян - командир бригады имени Сталина, Г.Н. Китьян – начальник штаба бригады имени Сталина.

 

…Поскольку бригады имени Сталина, имени Флегонтова и имени Языковича переходили в оперативное подчинение командования 70-й армии, командир дивизии поставил перед нами конкретные задачи: бригаде имени Сталина действовать совместно с полками 160-й стрелковой дивизии, бригадам имени Языковича и имени Флегонтова с 38-й дивизией. Полковник посвятил нас в план предстоящих операций Красной Армии на этом участке фронта. Он заключался в том, чтобы ударом на Брест зайти в тыл всей крупной группировки немецких войск, оборонявшихся в Белоруссии.

…Вышли по болотам и лесам в нашу партизанскую зону. Заняли село Павлополь, Новоселки. Наш 1223-й стрелковый полк с трудом сдерживал натиск вражеских войск под Дивином. Важную для полка переправу через небольшую речушку у деревни Ор удерживала лишь одна рота. Сюда па помощь частям был направлен отряд имени Чернака…

25 марта противник после сильной артподготовки развернул наступление на всем участке фронта, занимаемом двумя нашими дивизиями. Особенно ожесточенные бои разгорелись в районе обороны 1-го стрелкового батальона 38-й дивизии и отрядов имени Чернака. Густые вражеские цепи шесть раз атаковали наших солдат и партизан, и каждый раз безуспешно. Каждая попытка гитлеровцев сломить нашу оборону дорого обходилась им. Так в бесплодных атаках для врага прошел весь день.

У деревни Ор двум взводам гитлеровцем удилось переправиться на южный берег канала, обороняемый нашими бойцами и партизанами. Командир отряда Козыров решительной контратакой опрокинул противника и вновь восстановил положение.

27 марта неприятельские войска, поддерживаемые крупными силами танков и тяжелой артиллерией, повели наступление на нас сразу с двух направлений - по шоссе Кобрин - Дивин и Мокраны - Дивин. Фашистское командование надеялось отсечь наши две дивизии и партизанские отряды от основных сил, а потом уничтожить их. Но опять у них ничего не вышло. С утра и до половины дня 38-я и 160-я дивизии, отряды имени Фрунзе и Чернака сдерживали бешеный натиск превосходящих сил врага, а потом получили приказ отойти на новые рубежи…

Арзуманян, С. Х. На земле Прибужской / С. Х. Арзуманян // Земля пылала : мемуары / С. Х. Арзуманян. – Минск : Беларусь, 1974. – Гл. 2. – С. 126 –127, 130, 133, 165, 169, 198, 199, 223–228, 230 -231. Автор, командир бригады имени Сталина, рассказывает о боевой и разведывательной деятельности партизанских отрядов и бригад в области, в  т. ч. и на Кобринщине.

Популярные материалы



Названия статей

Поиск по сайту

Наши партнеры

Познай Кобрин