Versão em português 中文版本 日本語版
Polish version La version française Versione italiana
Русская версия English version Deutsch Version

Забытая писательница Полесья. История Марии Родзевич из села Грушево

«Есть две силы, которым надо отдать все, не требуя за это ничего – это Отчизна и Бог». Эти строки – девиз жизни полесской писательницы Марии Родзевич из села Грушево, что на Кобринщине. А история жизни и творчества Родзевич такова.

После трагических событий 1794 года, когда в третий раз была разделена Речь Посполитая, село Грушево, что в 15 км от Кобрина, пережило судьбу многих местных имений. Оно было подарено Екатериной II A.B. Суворову, руководившему оккупацией ВКЛ-Беларуси и Польши, «за особые заслуги перед отечеством». Спустя 18 лет сын Суворова Аркадий продаст село Кобринскому хорунжему Антонию Родзевичу, прадеду будущей писательницы.

Но после событий 1863 года часть имения была конфискована и сдана в аренду по контракту.  Причина – родители Марии Генрих и Амелия за участие в белорусско-польском восстании 1863 г. были приговорены к сибирской ссылке (Амелия убила казака из отряда, который преследовал Ромуальда Траугутта. Генрих – служил в повстанческом отряде Р. Траугутта).

Приговор был исполнен в 30-дневный срок после рождения 30.01.1864 г. дочери – будущей писательницы, которую назовут Марией. Месячного ребенка с другими детьми перевезли в дом родственников под Иваново. И только спустя 15 лет после долгих скитаний по чужим дворам Мария возвращается в Грушево. М. Родзевич являлась последней владелицей имения на площади 1533 гектара. Усадьбу в 1825 году заложил прадед Антоний Родзевич. Однако особым содержанием ее наполнила Мария. К этому времени она получила образование в пансионе, владела несколькими иностранными языками. Первым духовным учителем Марии была тетя – Каролина Скирмунт. Длинными вечерами она рассказывала историю края, историю ВКЛ и Короны, говорила о героях (в их числе был и Ромуальд Траугутт, руководитель белорусского восстания против российского царизма в 1863-1864 гг.; восстание вспыхнуло на наших Кобринских землях).
И хотя было опасно, но в небольшой комнате Скирмунтов, рядом с иконой Божьей Матери, стоял портрет мятежного генерала Траугутта.

Впечатлительная Мария не просто заслушивалась, а с детских лет осознала цену этой истории, борьбы за свободу, постоянно думая о самых дорогих ей людях – родителях, сосланных в Сибирь. От местного населения Мария научилась любить природу и животный мир. Вечерами она любила сидеть в беседке под липами и слушать пение птиц. Паненка из двора ходила и в крестьянские хаты. Часто крестила крестьянских детей... Но больше всего она любила одиночество.

Село Грушево стало для Марии земным раем. В общении с природой рождался талант будущей писательницы. Даже в тяжелые годы первой мировой войны, когда крестьяне, становясь беженцами, уезжали в глубь России, Мария уезжать отказалась наотрез. Скорее всего, она не могда расстаться с тем, что любила больше всего на свете. Она сохраняла верность земле, которая принесла ей счастье, которая приняла на вечный покой ее предков.

В литературной деятельности М. Родзевич пробует себя уже в 18 лет. Она любит мудрые изречения. Сама сочиняет заповеди. Говорили, в холле их дома, на видном месте висел текст заповедей, сочиненных Марией. Для гостей. Но известность ей приносит повесть «Девайтис». «Девайтис» – это Грушевский дуб, опоэтизированный в одноименной повести. (Девос – по латыни – Бог.) За эту повесть Мария получила 500 рублей премии. Это был 1889 год. И это были большие деньги. На них она съездила в Италию, Францию, оплатила лечение сестры, пополнила свою библиотеку и частично оплатила долги за имение. Все это ее вдохновило.

Затем появляются новые повести и романы: «Страшный дедок», «Гривда», «Из глуши», «Гнездо Белозора», «Пожары и пепелища», «Черный хлеб» и др. В 1910 г. М. Родзевич получает литературную премию Элоизы Ожешко за роман «Гнездо Белозора». С началом первой мировой, отказавшись уезжать, грушевская писательница на свои деньги организовывает в Варшаве госпиталь для раненых. В свое имение направляет 30 чужих бездомных детей.

В 1921 году, когда была провозглашена независимость Польши и кобринщина стала называться Западной Беларусью, М. Родзевич наградили офицерским Крестом. А Папа Римский вручил ей Золотой Крест за заслуги в деле укрепления католицизма. Мария пишет и печатается, занимается благотворительностью. Лес, который так берегла и любила, – отдает военным погорельцам. Финансирует строительство второго этажа Кобринской гимназии. Ныне это здание школы №1, что по улице Советской. До войны гимназия носила имя писательницы, во время войны ее занимала немецкая комендатура, а в конце войны был военный госпиталь.

Когда я не так давно зашла в учительскую школы №1 и между прочим спросила, знают ли они, что когда-то эта школа носила имя писательницы Марии Родзевич – на меня посмотрели удивленными глазами... В 1933 году Польша отмечала 50-летие литературной деятельности М. Родзевич. Она приняла приглашение из Варшавы и по-своему там отметила свой юбилей. Здесь же отметила по-другому: за свои деньги купила колокол для Городецкого костела (соседнее местечко). А благодарные прихожане дали ему имя «Мария».

Кстати, интересна его история. В 1950-ые колокол сбросили с костела, куда-то в подвал местной школы, так он там и провалялся до 1970-ых, пока по устному распоряжению его не забрал завхоз Кобринского РОНО. (Я нашла в Кобрине этого завхоза. Еще живой и в здравом уме. Вначале он признал, что забирал колокол, но потом все начал отрицать.)

Накануне 70-ой годовщины восстания 1863-64 гг. М. Родзевич становится активным инициатором и фундатором установки памятника Р. Траугутту и погибшим в восстании. Дубовый крест на бетонном постаменте был торжественно открыт в 1933 году в центре местечка Городец. Всего шесть лет простоял этот памятник, о котором так хлопотала Мария. В 1939 году местный войт продал деревянный крест какому-то еврею, а постамент позднее разрушили и на этом месте поставили памятник погибшим в ВОВ. В 1938 году было закончено строительство костела в соседнем местечке Антополь. Часть денег на его строительство дала М. Родзевич. Интересно то, что руководство ордена иезуитов перенесло туда из Пинска нетленные останки миссионера Андрея Баболи, зверски замученного казаками в 1657 году, позднее канонизированного и причисленного к лику святых. (До недавнего времени здание храма использовалось пожарной частью.) Живя в согласии с Богом, делая только добро, М. Родзевич прожила в Грушево 57 лет. Она не выходила замуж, у неё не было детей. А для детей крестьян она писала и печатала учебники и на свои деньги содержала школу. Сегодня еще живы несколько учеников этой школы, как и несколько крестниц известной писательницы.

Мария Родзевич оставила потомкам большое литературное наследие. Ее печатали и печатают на польском, английском, немецком и других языках. Но только не на русском и на белорусском. А как жаль… Однако вернемся в усадьбу М. Родзевич.

Двухэтажный дом стоял на въездной аллее. Перед ним располагался партер и брама. Еще и сегодня старожилы помнят вмурованную в стену дома таблицу с надписью: «Боже, благослови жителей. Этот дом построен в 1825 году Антонием и Элеонорой Родзевичами». Обстановка в доме была простой. Имелись кафельные печи и камины. Мебель из дуба. Семейные портреты на стенах, собрание польского и иностранного фарфора, библиотека и архив. Более дорогой старинной мебелью был обставлен салон, в котором висели портреты предков.

За домом располагался парк-сад. Был водоем, оранжерея в окружении розария и моря цветов. В саду стояла большая пасека. И как помнят старожилы, ульи пасеки носили имена польских королей и королев. Скульптура из дерева апостола Петра стояла на острове водоема. Гордостью парка был 500 летний дуб. Мария дала ему имя «Dewajtis», который стал героем одноименной повести и принес ей мировую известность.

Дерево перенесло все невзгоды, живо и сегодня. Высота его около 25-30 м, диаметр 2 метра. Сохранилась и беседка из двух старых дубов; клена и ясеня. Усадьба сохранилась, но больше всего утратила черты той особой усадебной полесской среды, созданной М. Родзевич. Усадебный дом «потерял» второй этаж. Пруд зарос травой одичали редчайшие породы деревьев. Заросли кустарником аллеи. Усохли розы. На усадьбе теперь хозяйничает Грушевский ремзавод, школа, магазин, медпункт, почта.

Дуб Девайтис

Памятный знак под дубом Девайтис

Нет в Городце того костела, в котором, преклонив колени, так долго стояла Мария Родзевич. В 1950-ых национализировал его местный колхоз под склад минеральных удобрений, затем зерновой склад (а может и наоборот). А в 1970-ых помещение костела соединили со школой-интернатом. Теперь там и детсадик, в тогдашнем костеле Наисвятейшей Девы Марии, построенном в 1633 году на деньги польского короля Владислава, отобранном в 1866 году под православную церковь и в 1918 г. возвращенном католикам. А ёще в одном покое бывшего костела ныне школьный музей (где ни одного слова о М. Родзевич).

Однако вернемся в 1939 год. Вспоминают Петр Рыбчук и Василий Черчук (обоим за 80 лет). Был у М. Родзевич в то время некто Алексей Попроцкий, то ли поверенный, то ли подручный. Узнав, что 1 сентября 1939-го Германия напала на Польшу, Мария Родзевич принимает решение все свои сбережения отдать на нужды польской армии, отправить своего поверенного с наличностью (золото, серебро) в Кобрин. Но он ее поручения не выполнил – все присвоив себе. Мария об этом догадываетсй. Происходит размолвка и вражда.

А тут и Красная армия в Кобрине (22 сентября). И вот в это безвластие обнаглевший холоп, прикрывшись веяниями новой власти, насильно садит 75-летнюю Марию и ее экономку Ядвигу на телегу и без денег и документов отвозит в Кобрин, где их никто не ждал. И только в Бресте голодных и ободранных их приютил ксендз Букраба, который помог добраться до Варшавы, к родственнику Константину Скирмунту. Особых сведений ее пребывания в оккупированной Варшаве нет. Но доподлинно известно, что умерла М. Родзевич в ноябре 1944 года в возрасте 80 лет в нищете и неизвестности. И только потом ее прах перезахоронят на Аллее Заслуженных, в Варшаве, хотя она желала покоиться в Грушевской земле, рядом с родителями и сестрой.

А что тогда, в сентябре 39-го, происходило в Грушево?
Не успела Мария прибыть вКобрин, как имение начали грабить. Свои, местные, те, что были рядом. Уже и пять красноармейцев прибыли в Грушево. Начали жечь книги, а их у Марии было порядка пяти тысяч. Мол, за ненадобностью панского добра. Жгли во дворе несколько дней. Двухэтажный особняк разграбили: забрали кафель печей и каминов, разокрали кухонную утварь и столовые сервизы. Повынимали окна и двери, даже второй этаж...

...Насильственно покидая Грушево в 1939-ом, Мария Родзевич не знала, что могилу ее родителей, которых она похоронила возле костела в Городце (надеясь на вечный покой), разровняют бульдозером в 1970-ых и сделают там пристройку для раздевалки учащихся интерната.

А подземную фамильную крипту на кладбище в Грушево разроют вандалы и будут таскать по земле забальзамированный труп сестры Целины в белом подвенечном платье. Это случится в 1980-ые.

Правда, в 1994 году энтузиасты из Варшавы около дуба «Девайтис» в Грушево установили памятный валун со словами благодарности: «В память о замечательной полесской писательнице Марии Родзевич...» Заметьте, читатель: не польской, а полесской писательнице. Этим сказано многое.

Газета "Секретные исследования", 2007 №10

Материалы



Наши партнеры

Виртуальное путешествие по всему городу Кобрину