Versão em português 中文版本 日本語版
Polish version La version française Versione italiana
Русская версия English version Deutsch Version

Кобрин глазами Шпилевского

Известный белорусский этнограф, писатель, журналист Павел Михайлович Шпилевский в своей работе «Путешествие по Полесью и белорусскому краю» (1858) оставил интересные сведения по истории белорусских городов, поселков и деревень. Эта книга была переиздана в 1992 г. в Минске в издательстве - «Пламя». Ниже приводятся разделы работы П.М.Шпилевскага, посвященные Кобрина.

  ... По мере приближения к Кобрину пуща значительно расширяется, но вместе с тем в некоторых местах дороги отдаляется от шоссе, отчего, подъезжая к Кобрину, чувствуешь какое-то одиночество и как бы сиротство этого города. Кобрин кажется как бы выстроенным на поле или в глухой степи.

Почти ночью приехал я в Кобрин, или, правильнее, на кобринскую станцию, которая отстоит от самого города чуть ли не на две версты; а потому заметки свои о нем я должен был отложить до следующего дня. Услужливый унтер на станции доставил мне все возможные удобства отдыха и ночлега, и я преспокойно проспал до девяти часов утра.

На другой день утром, в девять часов, я сидел еще за чайным столиком, как в мою комнату ворвалась кобринская эстафета, то есть жид-фактор, одно из тех типических творений, вечных perpetuum mobile* и всезнаек, которыми наполнены города Западной России и без которых, действительно, трудно обойтись там новоприезжему, особенно если он не знаком с местным языком, по преимуществу полесским или белорусским. Жид-фактор в Западной России для проезжего то же, что для столичного жителя газета или для археолога архив редкостей. Он расскажет вам все достопримечательности города, познакомит на словах со всеми знаменитостями его, объяснит, кто где живет, с кем знаком, что ест-пьет, на чем спит, какое имеет состояние, сколько делает долгов, чем занимается, что затевает, куда собирается ехать, как кто одевается, сколько изнашивает сапог или башмаков, откуда получает лишнюю копейку, кто когда приехал или выехал из города, когда возвратится, удачно или неудачно окончит какое-нибудь дело - словом, передаст вам все, что хотите о своем городе и, вдобавок, возмется исполнить все ваши поручения, как бы они ни были трудны, и действительно исполнит. Но не думайте, чтоб это обошлось вам дорого: ничуть! За полтинник фактор будет бегать целый день.

  После нижайших поклонов фактор предложил мне свои услуги на все, что угодно, и, когда я заметил ему, что по разным делам пробуду в Кобрине два дня, неотвязчиво просил поручить ему хоть что-нибудь на первый раз в виде испытания его ловкости и всезнания.

  - Помилуйте, — прибавил он, — меня здесь все знают. Все помещики из уезда поручают мне заочно свои дела. Сам пан городничий любит меня, а пани казначейша всякий день по два раза посылает за мной.  Как ни глупым показалось мне такое самохвальство, но чтобы отвязаться, я решился кое-что поручить ему и, между прочим, снесть к ...ким письмо, которое мне дали в Варшаве.  Жид улетел, и я чрез несколько часов отправился в город.

  С первого взгляда Кобрин кажется красивым и изящным городом, потому что весь переплетен садиками и окаймлен с некоторых сторон каналом и рекой Мухавцом; но при подробнейшем рассмотрении его грязноватых мостовых, узеньких улиц... невольно усомнишься в опрятности этого города...

  Кобрин расположен над рекой Мухавец и почти в самом центре перерезан речкой Кобринкой, берущей свое неточное начало от болот Дывинских, близ которых, как говорит местное предание, был прежде старинный город, или крепость и замок, где впоследствии, в XV и XVI веках, жили кобринские старосты, находившиеся в зависимости от сильных в то время Радзивиллов и доставлявшие им в случае нужды наскоро сформированное вспомогательное войско. Ныне на том месте сохранились остатки і валов как следы древних оселищ литовского племени, смешанного со славяно-русским, точнее полесским; одна часть этого , места застроена красивым палацем и обнесена садом с каналом, а другая — запущена и известна в настоящее время под именем Городища и Замчища. Построение Кобрина и особенно замка польские летописцы относят к XII и даже к XI веку и приписывают русским князьям, происходившим из дома Волынских. Из древних грамот XIII века известно, что владимирско-волынский князь Владимир Василькович в духовной своей завещал Кобрин как немалый город жене своей Ольге Романовне Впоследствии Кобрин сделался достоянием литовских князей из дома Ольгерда. В XV веке Кобрин является опять русским городом. В 1497 году кобринский князь Иоанн Семенович построил в нем несколько церквей и монастырь святого Спаса записав в пользу его до 40 десятин земли и две корчмы на реке Кобринке; в этом монастыре он и погребен. В XVI веке Кобрин подпал под власть Польши, и Сигизмунд I подарил его Костевичам, потомки которых в настоящее время состоят помещиками в Кобринском уезде. Но в 1563 году Кобрин обращен был в казенное имение и считался королевским городом. Из экономической люстрационной записи Дмитрия Сапеги видно, что и в то время в Кобрине был еще красивый, величественный замок о двенадцати шпилях с другим, меньшим, обнесенный оградой из остроконечных балт, подводным мостом при огромных воротах и высокими валами, заставленными 20 пушками и несколькими грудами пуль; вообще замок был значительно укреплен и имел даже своего коменданта; в нем жила королева Бона. В той же записи показано, что в Кобрине был монастырь святого Спаса; церкви: Пречистенская, Петровская, Спасская и Николаевская; улицы: Чарнавчицкая, Рутенская (Русская), Пинская, Блоцкая Остроменская и Брестская; двадцать восемь площадей и один католический костел в Пинской улице. В 1586 году Баторий подарил Кобрин королеве Анне Ягелонке, которая, умирая, завещала его жене Сигизмунда III, королеве Констанции. В XVII веке Кобрин принимал участие в делах унии. В 1626 году, 6 сентября, в нем был униатский собор под предводительством Вениамина Рутского, на котором присутствовали епископы: Иоаким - владимирский и брестский, Иеремия - острожский и луцкий, Григорий — пинский и туровский, Леонтий — смоленский и черниговский, Афанасий — перемышльский и самборский, и Антоний — полоцкий. В 1653 и 1706 годах шведы опустошали и жгли Кобрин, а самых жителей его душили, как животных. Едва успели опомниться кобринцы от нападений шведов, как в 1711 году моровая язва жестоко выгубила несколько сот душ из них, так что до конца XVIII столетия Кобрин представлял довольно жалкую картину. Уже в 1790 году Кобрин явился обновленным и как бы окрепшим в отношении своей наружности и народонаселения; в нем считалось тогда до 6000 жителей мужеского пола. В 1795 году Екатерина Великая подарила кобринский замок и ряд деревень, смежных с городом и составлявших как бы предместье Кобрина, фельдмаршалу Суворову. Самый же Кобрин по ходатайству литовского генерал-губернатора Репнина возведен на степень уездного города Гродненской губернии, каким состоит он и до настоящего времени. Суворов велел сломать старинный замок и на месте его выстроить красивый дворец, который красуется и теперь над рекой Мухавцом и известен под именем палаца. Сын фельдмаршала Аркадий распродал кобринское имение, и теперь оно разделено между несколькими мелкими помещиками.

Кобр ин лежит на пункте портовом и мог бы быть торговым городом, если б соединить Мухавец с Припятью посредством так называемого Королевского канала, тем более что Мухавец, в других местах неспособный к портовым отправлениям, от Кобрина становится судоходным; но мысль о соединении этой реки с Припятью, зарождавшаяся еще в XVII веке в голове Яна-Казимира и потом проявившаяся во время устройства Королевского канала, не осуществилась до сих пор, а потому торговля Кобрина в настоящее время самая мелкая и незавидная. Главный сбыт Кобрина: пенька и особенно сырцовые кожи, выделанные татарами, поселившимися здесь со времен Витовта, и вывозимые в значительном количестве в Брест и в Гродно. И эта мелкая торговля, равно, как и всякая другая, находится в руках евреев. Лавки, которых здесь очень немного, заездные и постоялые дворы, гостиницы и кофейные, — все это составляет их промысел. Они здесь всем заведывают: и торговлей, и спекуляциями, и самыми кропотливыми уездными аферами. Вам нужно сбыть залежавшееся сено, накопившийся в амбарах хлеб, вам нужны деньги, вы продаете пшеницу на корне — вы не минуете жида: он непременно явится к вам и устроит ваши дела, конечно, не без выгоды для себя...

  Искрестив и исходив все улицы, площадки, базар и даже топкую набережную Кобринки, я спешил было на станцию обедать, но в Губернской улице навстречу мне попался обязательный мой фактор и донес об аккуратном исполнении поручения, заметив тут же, что ...кие просили меня к себе хоть на часок вечерком.

Я хотел было распрощаться с фактором, но он вздумал предложить мне заглянуть в одну из лучших, по его словам, кофейную кобринскую, хотя, кажется, она одна и есть налицо в Кобрине.

— Там славная кава (кофе), — задабривал меня фактор, рисуясь предо мною и поминутно снимая шапку, — не хуже варшавской. И кавярка хорошенькая... Поверьте, ясновельможный пане... Потрудитесь...

В это время проскользнула мимо нас какая-то шляпка, и я едва мог рассмотреть красивое личико дамы... Мне она показалась кобринской дамой, а в сущности оказалось, что то был теккереев провинциальный снобс женского рода... Иосель (имя фактора) моргнул глазами и, как воробей в мякине, засеменил передо мной своими пантофлями... Это было выражение восторга и факторской угодливости.

— Знаете... знаете, ясновельможный пане!.. Ведь это она!., она!..

— Кто она? — спросил я его.

Иосель словно прилип к моей голове и, несмотря на то что на улице не было ни души, ни телеги, шептал мне на ухо:

— Это — сама кавярка!.. Панна Колета... Какая хорошая!.. Ай-ай!.. На весь Кобрин одна такая хорошая!

Из любопытства, а более из желания выпить чашку кофе, отправился я в кофейную панны Колеты... И, действительно, панна Колета очень миленькая полька, хотя с немножечко хватскими манерами...

  Я раскланялся с панной Колетой и вышел на так называемый Русский пляц (площадь), перерезываемый шоссейной дорогой, с намерением пробраться к станции.  Иосель, как дух, предстал передо мною и предложил мне прокатиться до станции на извозчике или, как говорят в Кобрине, на ремизе. Но ремиза, подлетевшая на зов Иоселя, была не что иное, как полесская таратайка, запряженная одной тощей лошаденкой с косматой бородкой, или просто-напросто телега-трясучка, и я предпочел лучше отправиться пешком, несмотря на усталость после пятичасовой ходьбы, чем трястись на таком экипаже полесско-кобринского произведения.

  Навстречу нам попались бесчисленные троечные подводы с бревнами, досками, жердями, балтами и другими строительными снадобьями. Всезнающий Иосель объяснил, что это материалы, из которых выстроены были контрактные балаганы.

  В Кобрине бывает ярмарка, начинающаяся 22 июня и продолжающаяся неделю. Помещики называют ее контрактами (то есть условиями, договорами), потому что в эту неделю производятся выборы дворянства и заключаются условия с нанимаемыми управляющими, экономами и писарями в имения. Пользуясь таким благоприятным обстоятельством, на контракты съезжается все окружное помещичество, и в смиренном Кобрине происходят страшное движение и волнение сердец! Тут во всей уездной эффектности являются на сцену провинциальные снобсы всех возможных пород, франты в венгерках и шерачковых сюртуках, в синих, с тускло светящимися металлическими пуговицами, фраках давно минувших лет, экономы, волостные писаря, комиссары и подпанки в рипсовых казакинах, с аблаухими шапками без козырьков и с оными. Словом, на контракты слетается со всех концов Кобринского уезда вся шляхта... Кобрин оживает, принимает праздничный, торжественный вид. На собранные поголовно с каждого помещика, подпанка и городского снобса, записного любителя шумных удовольствий деньги устраиваются так называемые редуты, или ресурсы, то есть нечто вроде танцевальных собраний, и потом всю неделю танцуют отчаянно до упаду, чтоб не пропали даром пожертвованные деньги; откалывают разные польки, краковяки, кадрили, мазурку и даже давно забытый англез. Говорят в ресурсах этих зачастую решается судьба не одной полесской панночки, пленившейся каким-нибудь егомостем, посессором или кобринским денди, сведшим с ума всех горожанок своей любезностью и темно-зелеными глазами. Впрочем, в ресурсах всегда первенствуют кобринские дамы-горожанки, большие щеголихи, одевающиеся со вкусом и выписывающие бальные платья, чепчики, даже башмаки и перчатки из самой Варшавы. Зато из мужчин, говорят, отличается шляхта, то есть помещички; пред ними пасуют кобринские танцоры, один только кавалер с темно-зелеными глазами, очень модными в Кобрине, оспаривает иногда ресурсное первенство.

  Кроме ресурсов бывают иногда и другие контрактные удовольствия. Импровизируется театр из странствующих губернских актеров, проезжает камэдыя (комедианты), являются канатные плясуны и разные штукари под предводительством известного белорусского фокусника Давгялы и в заключение даются маскарады.

  Мне рассказывали, что на этих летних маскарадах совершаются «уму непостижимые вещи», и я вполне верю, потому что уже самый маскарад летом, в конце июня, по столичному разумению, есть величайшая редкость. Веселью и торжеству контрактному содействуют .единодушие, дружба и общее согласие кобринцев, а в особенности так называемая уездная снобичность...

  На другой день около полудня я опять отправился в город для некоторых археологических разысканий и, между прочим, случайно нашел в библиотеке кобринского духовного училища редкие фолианты на латинском, немецком и польском языках, перевезенные из знаменитой некогда библиотеки брестской базилианской (униатской) семинарии.

  Я должен был еще заглянуть в библиотеку бернардинского монастыря, но за отсутствием настоятеля не мог рассмотреть замечательностей этой библиотеки.  Кроме бернардинского монастыря в Кобрине есть еще четыре костела и одна православная церковь.

  Жителей в Кобрине в настоящее время считается до 7000; из них более всего — евреев, а менее всех — татар. Почти ночью уехал я из Кобрина и на другой день утром очутился в Молдовидах — станции Минской губернии и, следовательно, на границе белорусского края. На меня пахнуло живительным белорусским воздухом.

Шпилевский П. М. Путешествие по Полесью и белорусскому краю. Мн., 1992. С. 42-48.

Навигация





Наши партнеры

Виртуальное путешествие по всему городу Кобрину