Versão em português 中文版本 日本語版
Polish version La version française Versione italiana
Русская версия English version Deutsch Version

Просто Мария

Просто Мария или история жизни дочери последнего священника Черевачицкой Пятницкой церкви

Протоиерей Иоанн Михаловский (1873-1956) прослужил в Черевачицкой церкви 45 лет. У него и его жены Варвары Иосифовны (в девичестве Калинская) было двое детей – сын Николай и дочь Мария.

Николай Иванович Михаловский родился в 1902 году. Окончил Виленскую духовную семинарию в 1926 году и вскоре стал священником в селе Рогозно, Кобринского уезда (ныне Жабинковский район), вместо, умершего дяди, Павла Михаловского. Там он встретил с семьёй и войну с фашистами.

В сентябре 1943 года священник-патриот был расстрелян немцами за связь с партизанами. Похоронен на кладбище в Черевачицах, где могила ухожена прихожанами. Жена рогознянского священника и её дочь Галя сумели спастись. Они укрылись в Чабаевке возле Иванова, имении родственников её мужа. (Дочь Галина Криворучко живет сейчас в Жабинке).
Однако вернемся к дочери священника о. Иоанна. Родилась Мария Михаловская в 1907 году в селе Черевачицы. Принадлежала к шляхетскому (дворянскому) сословию. Первоначальное образование получила дома.

В 1915 году семья выехала в беженство. После возвращения в 1918 году из Москвы в Черевачицах Михаловские нашли одни пепелища. Как и большинство односельчан, жили в землянке. Но вскоре построили большой деревянный дом с хозяйственным двором. Построились недалеко от Пятницкой церкви. Посадили сад. (Перестроенный дом стоит и поныне).

После Первой мировой войны Мария продолжила учебу в русской гимназии в Бресте, по окончании которой она получила звание домашней наставницы.

Вот фото, датированное 1923 годом. Мария в фотостудии, на полу лежит большой цветной ковер, она в скромном платье гимназистки, в модельных туфельках на каблуке. Молодая и красивая. Брат Николай в это время учится в Вильно.

Мария Михаловская, с.Черевачицы, 1923 г.

Из небольшого семейного архива семьи Михаловских я читаю письмо Николая сестре Марии, написанное 10 ноября 1923 года в Вильне:

Милая и Дорогая Марусенька!

Как же ты поживаешь? Сообщаю тебе следующие новости: 1) Красковские (это родственники по отцовской линии. – Автор) переместились, их адрес Ziemi Grozienskiej, powiatu Bielskiego-Podlaskiego, poczta Milejczyce Protojerej Jan Kraskowski (живут 5 вёрст от Нурца) 2) 1 ноября вечером умерла в Вильне жена священника Владимира Кирика (Надежда Каменецкая) от воспаления мозга (гимназистка 7 кл. Белорусской гимназии). В пятницу в 3 часа дня был совершён вынос тела с Заречной, куда собрались много учеников и учениц, сопровождающих её с почётом, а также 3 священника, Диакон и Архидиакон в Духов монастырь, в 4 часа началась заупокойная всенощная, которую служили Наместник Монастыря с диаконом и архидиаконом, окончилась в седьмом часу. На следующий день в родительскую субботу была обедня с панихидой у нас, по окончанию службы я пошел в Духов; литургия там уже была окончена, Архиерей ее не служил, но вышел ко гробу и сказал речь, после которой начал торжественное отпевание собором (8 священников, Диакон и Архидиакон), началось целование и Духовенством с Архиерея и кончая прислужниками и ушли все в алтарь и Царские врата затворились и задернулись завесей, начался плач, стали приготовляться на провод, взяли хоругви, кресты и фонари семинаристы в белых стихарях, духовенство из зелёных риз, переоделось в белые, царские и понесли тело на кладбище в предшествии 5 священников, Диакона и Архидиакона. 22 ноября Архиерей служил в Пречистенском соборе, где рукоположил в сан священника диакона Анатолия Билева и в диакона второго Богословского. Матушка Кирик, Анатолий и Женя спрашивали про Вас всех и кланялись тебе и Соботковским. Как поживают Красковские? У нас первая треть, кажется, окончится 1 декабря н. ст., и начнётся вторая, на Р. Хр. Верно отпустят 23 декабря. Трудно ли учиться тебе в 4 классе? Как поживают Вера Сергеевна, Нюта Васильева и Алёша? Извини, что так плохо написал, учил Священное Писание и Историю, но освещение неважное, шрифт мелкий, принялся за письмо, которое и посылаю. Хрися кланяется тебе, Соботковских давно уже не приходилось видеть, они далеко живут. Я купил книжку "Евгений Онегин", если будешь читать, то я её возьму в Черевачицы. По литературе нам много дано произведений прочесть: Полтава, Медный Всадник, Евгений Онегин, Руслан и Людмила, Кавказский пленник, Бахчи-сарайский фонтан, Цыганы, Миллион терзаний, Капитанская дочь, Борис Годунов, Скупой рыцарь, Моцарт и Сальери, Каменный гость. Два монолога Чацкого и один Фамусова наизусть и стихотворение Деревня, письмо Татьяны и монолог Годунова. Не слышно – ли про Москву, скоро ли будет туда проезд? Как же идут твои занятия, я стараюсь учиться и жалко, что прежде не пошёл в священники или не поступил прямо в богословские классы вольнослушателем, уже был бы священником. На этих днях известный бандит Муха напал на поезд в Ляховичах, расставил своих агентов по вагонам, порвал все провода, чтобы не дали знать на соседнюю станцию, ограбил совершенно буржуев, пустив их босыми, полицию обезоружил, а потом сказал: "теперь можете себе катиться в Лунинец", а сам удрал. Нам дали тему по Истории: Причины и последствия смутного времени в Московском государстве (к 22 ноября).

Передай от меня привет Вере Сергеевне. Крепко целую Тебя. Любящий Тебя Коля М.

Вильна. Семинария.

10 ноября 1923 года.

На другом фото из семейного архива, более позднем, возле добротного деревянного дома группа молодых людей. Мария в центре в белом берете. Рядом брат Николай. С другой стороны мама – Варвара Иосифовна.

Где-то в тридцатые Мария выходит замуж за священника из Крупчиц Кобринского уезда (ныне Чижевщина, Жабинского района), Ивана Серветника. В их семье рождается двое детей. Из письменных источников семейного архива видно, что семья жила дружно, в достатке. Мёд считали пудами. Мария в специальной тетрадке записывает оригинальные кулинарные рецепты, они пьют коньяк и шампанское, она покупает красивую одежду...

Но вот началась война. 4 мая 1943 года неизвестные бандиты застрелили её мужа и двоих детей. А летом 1943 года Мария возвращается в родительский дом, в село Черевачицы.

Там она встречает местного священника Федора Игнатьевича Дмитриюка, ранее служившего в Пружанском соборе, хорошего знакомого и друга семьи. Он вдовец. Его жену, дочь и зятя за связь с партизанами тоже расстреляли фашисты.
Эта встреча определила многое в жизни Марии. Мне неведома глубина их отношений. Но всю оставшуюся жизнь Федор Игнатьевич будет поддерживать Марию.

В 1945 году священника о. Федора назначают в Петро-Павловскую церковь г. Кобрина. Затем он уезжает в Свердловск. А через какой-то десяток лет весь православный мир узнает его как Флавиана, архиепископа Горьковского и Арзамасского.
Мария остается жить в Черевачицах с родителями. Рядом организуются колхозы, в соседних Батчах расположился сельсовет, семилетка. Но Марию в школу не зовут (попова дочка не нужна, хотя ей нет ещё и сорока лет). В школе преподают фронтовики (русские). Мария устраивается работать "на Кобринском птицекомбинате в качестве чернорабочей". Это со справки для паспортного стола от 18.10.1952 г.

В 1956 году скоропостижно умирает её отец, настоятель Черевачицкой церкви Иоанн Михаловский. Мария и её мать Варвара Иосифовна, обе вдовы, одной 49 лет, другой 76. После того как церковь сожгли, они оказались фактически на хуторе. Ни электричества, ни людской близкой помощи. Немыслимо больно!

Я держу в руках черновик прошения в Священный Синод вдовы протоиерея Михаловского Варвары Иосифовны, датированное 1964 годом. Она просит к празднику Пасхи денежное пособие. Прислали – 35 рублей. А в денежной помощи на ремонт дома архиепископ Минский Сергий отказал.

Читаю другое прошение более позднего времени, адресованное Митрополиту Минскому, уже вдовой Марией Серветник. Не отказали. Определили пожизненную пенсию в 40 рублей в месяц. В семидесятые годы это была не плохая помощь. В колхозах пенсия была 12 рублей.

Помогал Марии и архиепископ Флавиан. И деньгами тоже... И часто. Он умер в 1977 году.



Болезнь к Марии подкралась, когда её было за семьдесят. До этого они с мамой ещё и коровку держали. Теперь Мария возделывала только огород. И вела дневники (как сказала мне женщина, у которой я получала архив: "Мария писала в никуда"). Она писала о настоящем и прошлом. Писала много. Прежде всего, она переписывалась с родичами, раскиданными по всему миру: Чехословакия, Тунис, Аргентина, Россия и т. д.

Недавно в интернете мне нашли информацию о том, что в 70-ые в Черевачицкой церкви сгорела редкая, старинная и очень чтимая икона "Утоли моя печали". Проводя свое журналистское расследование, я пришла к другому выводу. После закрытия церкви, имея в неё доступ и понимая ценность иконы, Мария могла взять её себе.

Читаю письмо какого-то Федора и Ольги (думаю родственников.) Они упрекают Марию в том, что она отказала им в "священных книгах и другом", в коих они очень нуждались. Возможно, Федор – священник, или бывший священник?
То, что были в их семье раритеты, говорит и то, что даже я держала в руках прижизненный портрет Иоанна Кронштадского, открытки, подписанные Василием Немировичем-Данченко и другое.

В 1978 году Мария практически не выходила на улицу. По болезни. Поругалась с родственниками, за нею присматривала соседка. Перед кончиной свой дом Мария завещала ей.

Похоронена Мария Михаловская (Серветник) на Черевачицком кладбище рядом с родителями и другими родственниками: Михаловскими и Котовичами.

В 90-ые прошлого века дом был продан. Теперь там живут чужие люди. Новые белорусы. Дом облагорожен на современный лад. Но место там настолько завораживающе-красивое, что, побывав один раз, сюда тянет ещё. Это чувство до сих пор меня не оставляет.

Гiстарычная брама, №1 (25), 2010 год

Материалы



Наши партнеры

Виртуальное путешествие по всему городу Кобрину