Versão em português 中文版本 日本語版
Polish version La version française Versione italiana
Русская версия English version Deutsch Version

Статьи о Кобрине: 1941 - 1945

Мартиролог кобринского еврейства

Чудовищные потери нанесла населению Кобрина политика геноцида, осуществляемая немецко-фашистскими оккупантами в Великую Отечественную войну. Уже вскоре после захвата города, в июле 1941 г., части гестапо провели на улицах города облаву, в результате которой более 200 захваченных евреев были расстреляны на полях пригородного имения Патрики. Следующая крупная группа евреев была истреблена в августе. На этот раз под предлогом регистрации для выдачи пособий в здании СШ № 1 собрали 180 нетрудоспособных и больных евреев. Их расстреляли в районе д. Именин.

Осенью 1941 г. в Кобрине для евреев было организовано гетто, состоящее из двух обособленных частей. Более крупное по площади и населению гетто «А», в которое зачислялись «перспективные и полезные» (с точки зрения оккупантов) невольники: всевозможные специалисты и вообще более крепкие физически люди. Впрочем, за солидные взятки сюда проникали состоятельные семьи, далеко не отвечающие требованиям «полезности». Это гетто располагалось в южной части города, ограниченной с запада левой стороной улицы Суворова, южной и восточной площади Свободы и правыми сторонами улиц Первомайской и Кирова. В промежутках между фасадами выходящих на улицу домов пространство было обнесено сплошным дощатым забором.

Гетто «Б» предназначалось для стариков, женщин, детей и больных. Его границами служили: западная часть площади Свободы до моста, правые стороны Советской и Спортивной улиц. В отличие от основного гетто здесь границы носили более символический характер, даже ограждение отсутствовало.

Переселение евреев проводилось в крайне сжатые сроки. С отводимых под гетто улиц все неевреи выселялись немедленно. Для них предоставлялись на выбор оставленные евреями жилища, преимущественно в центральной части города.

Гетто управлялось собственным административным самоуправляемым органом — «юденратом», который размещался в доме бывшей еврейской больницы по Первомайской улице. Во главе «юденрата» стоял крупный купец-оптовик Ангелович. Помимо разнообразных иных служб, в распоряжении «юденрата» имелась своя полиция, вооруженная резиновыми дубинками. Вся связь населения гетто с немецкой администрацией велась через «юденрат». Направляемые на работы за пределы гетто маршировали строем под конвоем отвечавших за них собственных полицейских. Хождение по тротуарам евреям воспрещалось. Каждый еврей обязан был носить нашитый на одежде опознавательный знак — желтый кружок, называемый немцами «шандесфлек» — позорное пятно. Всякое общение с гетто неевреев, а тем более оказание любой помощи, жестоко преследовалось.

Летом 1942 г. население гетто «Б» было собрано на площади Свободы, где с балкона дома на углу Интернациональной улицы к ним обратился с успокоительной речью Ангелович. По-видимому, осведомленный об истинных намерениях немцев, он, тем не менее, призвал всех к спокойствию, заверив, что ничего плохого им не грозит. Просто предстоит отправка на работу. Поэтому рекомендовал забрать с собой самые необходимые вещи и продукты питания. После этого окруженную эсэсовцами с собаками растерянную толпу под вопли женщин и крики перепуганных детей повели на железнодорожную станцию. Там их поджидали товарные вагоны, в которые с применением силы стали впихивать до 200 человек. Трудно вообразить, что творилось в наглухо закрытых вагонах, при ужасающей духоте, полном отсутствии свежего воздуха в течение ряда чудовищно-жутких часов. Более слабые, особенно женщины, дети, старики не выдерживали адских мук и до места назначения доехали трупами. Конечной станцией была Бронная Гора, неподалеку от г. Картуз-Береза.

... Накануне 300 окрестных крестьян по приказу гитлеровцев выкопали 8 ям длиной 40 — 80 м, шириной 6 и глубиной 4 м каждая. Участок был обнесен оградой из колючей проволоки. На специально приготовленных площадках обреченных на смерть заставляли раздеваться догола, спускаться по лестнице на дно ямы и ложиться рядами лицом к земле. Доведенные до последней степени отчаяния и отупения несчастные люди выполняли приказ беспрекословно. Затем их расстреливали. На убитых и умирающих ложились следующие ряды, пока яма не была полностью заполнена окровавленными человеческими телами. Эта «мясорубка» перемолола свыше 50 тысяч человек, доставленных сюда из Кобрина, Городца, Березы, Бреста, Дрогичина, Иванова, Пинска.

Жестоко обманулись в своих надеждах уцелеть и те обитатели гетто «А», которые были твердо уверены в том, что им-то удастся выжить до конца войны благодаря их полезности. Расправа над ними состоялась поздней осенью 1942 г. Вся операция была тщательно продумана и выполнена с пресловутой немецкой аккуратностью.

На этот раз место массовых убийств было выбрано на полях колхоза «Новый путь», примыкающих к южной окраине Кобрина. Предварительно было велено 160 мужчинам д. Хидры явиться сюда с лопатами. Недосчитав 2 десятков, каратели предупредили остальных: за невыполнение работы в указанное время все они будут расстреляны. Естественно, работа закипела...

Место расправы было оцеплено автоматчиками. И снова сработала непостижимая для нормальных людей пассивная покорность перед неизбежным. По слухам, первым опустился в яму главный раввин, обратившийся к единоверцам с увещеванием: «Поскольку Иегова предает нас в руки врагов — следует безропотно подчиниться его воле».

В эти трагические дни волна прочесываний прокатилась по осиротевшему гетто несколько раз. Запертые двери взламывались, чердаки и подвалы тщательно обыскивались. Железными щупами проверялись земельные участки, ибо многие прятались в заранее приготовленных и замаскированных убежищах. Для указания укрытий привлекались дети, обещая им за это сохранение жизни. Больных, немощных и оставленных в домах стариков пристреливали на месте. Лишь самой незначительной горсточке удалось вырваться из оцепления и пробраться в лес к партизанам.

До декабря 1943 г. в кобринской тюрьме на «нелегальном», так сказать, положении местные власти содержали 72 наиболее квалифицированных ремесленников евреев разных специальностей. Временно жизнь им была сохранена для обслуживания сотрудников гебитскомиссариата. Затем они были расстреляны.

Аналогичные расправы над обитателями гетто состоялись в 1942 г. в местечках Дивине (погибло 1450 человек) и Городце (269). Руководил всем этим начальник местного СД Пичман. Весной 1944 г., ощутив шаткость создавшегося на фронте положения, оккупанты предприняли очередную попытку уничтожить вещественные следы содеянных злодеяний. С этой целью руками очередной партии заключенных раскапывались братские могилы у Дивинского шоссе и остатки расстрелянных сжигались на огромных кострах. Горючего на эту цель не жалели. Смрадный дым в течение нескольких недель отравлял атмосферу прилегающей местности. Как-никак здесь было «обработано» свыше 400 трупов. В заключение принимавшие участие в этом чудовищном аутодафе заключенные также были расстреляны и здесь же сожжены. В послевоенные годы на месте расстрела был установлен памятный знак.

A.M. Мартынов